"Что-нибудь в таком духе, – решил он, – отлично подойдет к данному случаю”.

Двигатели смолкли, дверь в фюзеляже самолета распахнулась, к ней подъехал трап. Миновав группу почтительно выжидавших пассажиров спецрейса, Джеймс Хауден и Маргарет вышли первыми.

В просветы между облаками неярко светило солнце, по взлетному полю гулял пронизывающий северный ветер.

Когда они, частично защищенные от порывов ветра, остановились на верхней площадке трапа, Хаудену пришло вдруг в голову, что толпа, стоявшая не более чем в ста ярдах от них, ведет себя странно тихо и спокойно.

Стюарт Коустон спешил ему навстречу, протягивая руку.

– Приветствую от всех нас! – сиял он широкой улыбкой. – И добро пожаловать домой!

– Боже милостивый! – воскликнула Маргарет. – Да нас же всего три дня не было.

– А нам показалось, много дольше, – заверил ее Коустон. – Мы так скучали.

Пожимая руку Хаудену, Весельчак Стю, понизив голос, прошептал:

– Чудесный, замечательный результат. Вы сделали для страны огромное дело.

Спускаясь по трапу вслед за Маргарет, Хауден тихо поинтересовался:

– С Люсьеном Перро говорили? Министр финансов кивнул.

– Как вы и распорядились, по телефону. Перро и проинформировал, но никого больше.

– Прекрасно! – одобрил Хауден. Они направились к зданию аэропорта. – Завтра проведем заседание кабинета, а сегодня вечером я бы хотел встретиться с вами, Перро, и может, еще кое с кем. Лучше в моем офисе.

– Неужели обязательно сегодня, Джейми? – запротестовала Маргарет. – Мы оба устали, и я действительно так рассчитывала на спокойный вечер.

– Будут у нас еще спокойные вечера, – пообещал ей муж с нетерпеливыми нотками в голосе.

– Может, заглянете к нам, Маргарет, – предложил Коустон. – Дэйзи будет рада.

– Спасибо, Стю, – покачала головой Маргарет. – Только не сегодня.

Они были на полпути к зданию аэропорта. Позади них по трапу спускались остальные пассажиры спецрейса.

И вновь премьер-министр обратил внимание на безмолвно разглядывавшую их толпу. С некоторым недоумением обронил:

– Уж очень они как-то тихо себя ведут, а?

На лице Коустона появилось выражение озабоченности.

– Мне рассказывали, что туземцы здесь настроены недружелюбно, – и добавил:

– Демонстрация организованная, их привезли в автобусах.

И в этот момент, словно слова министра послужили сигналом, разразилась буря.

Сначала понеслись душераздирающие вопли, свист и мяуканье. Потом послышались выкрики, в которых уже можно было разобрать отдельные слова вроде “Сквалыга!”, “Диктатор!”, “Бездушный подонок!”. “Выбросим тебя вон!”, “Недолго тебе быть премьер-министром!”, “Подожди до следующих выборов!"

В тот же момент над толпой взметнулись плакаты. До поры до времени их прятали, но теперь буквы бросились Хаудену в глаза:

МИНИСТЕРСТВО ИММИГРАЦИИ –

КАНАДСКОЕ ГЕСТАПО

ВПУСТИТЕ ДЮВАЛЯ: ОН ЗАСЛУЖИЛ ШАНС

ИЗМЕНИТЕ ДРАКОНОВСКИЕ

ЗАКОНЫ ОБ ИММИГРАЦИИ

ОТСЮДА БЫ ПРОГНАЛИ

САМОГО ИИСУСА ХРИСТА

КАНАДЕ НУЖЕН ДЮВАЛЬ,

А НЕ ХАУДЕН

В ОТСТАВКУ

БЕССЕРДЕЧНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

Стиснув челюсти, премьер-министр спросил Коустона:

– Вы знали об этом?

– Брайан Ричардсон предупредил, – с убитым видом признался министр финансов. – По его сведениям, все это закуплено и оплачено оппозицией. Но, честно говоря, я не предполагал, что будет так скверно.

Премьер-министр проследил взглядом за телекамерами, которые дружно развернули свои объективы в сторону плакатов и завывающей толпы. Сегодня вечером эту сцену увидит вся страна.

Им ничего не оставалось делать, как продолжать идти к зданию аэропорта под нарастающий рев злобных выкриков. Джеймс Хауден взял Маргарет за руку и выдавил из себя улыбку.

– Веди себя, словно ничего не случилось, – настойчиво прошептал он. – И не беги так.

– Пытаюсь, – пробормотала Маргарет. – Но с трудом.

Когда они вошли в здание аэропорта, улюлюканье приутихло. Их ждала группа репортеров, позади них маячила высокая фигура Брайана Ричардсона.

Хаудены остановились, и какой-то репортер, совсем мальчишка, тут же выпалил:

– Премьер-министр, сэр, не изменили ли вы свою точку зрения на дело Дюваля?

И это после Вашингтона.., после переговоров на высшем уровне.., после демонстрации подчеркнутого уважения со стороны президента.., после его личного успеха… Подобный первый вопрос был последним унижением. Опыт, мудрость, осторожность мигом покинули Хаудена, и премьер-министр с нескрываемым гневом заявил:

– Нет, я не изменил своей точки зрения, и очень маловероятно, что когда-нибудь это сделаю. То, что здесь сейчас произошло, – на тот случай, если вы не заметили, – есть заранее спланированная политическая демонстрация, устроенная безответственными элементами. – Карандаши репортеров торопливо бегали по блокнотам, а Хауден тем временем продолжал:

– Эти элементы – мне нет нужды называть их по именам – используют данный пустяковый вопрос в попытке отвлечь внимание общественности от успехов и достижений правительства в куда более важных сферах. Более того, должен вам сказать, что пресса, продолжая раздувать этот незначащий вопрос в тот момент, когда стране предстоят действительно ответственнейшие и великие решения, либо введена в заблуждение, либо проявляет безответственность, либо и то, и другое вместе.

Он увидел, как Брайан Ричардсон почти в трагическом отчаянии умоляюще трясет головой. Ладно, отмахнулся про себя Хауден, пресса достаточно часто делает по-своему, а иногда нападение есть лучшая защита. Однако, слегка остыв, он продолжал уже более сдержанно:

– Вы наверняка помните, джентльмены, что я уже отвечал терпеливо, пространно и подробно на вопросы по этому поводу всего три дня назад. Но если вы успели забыть, я должен вновь подчеркнуть, что правительство твердо намерено неукоснительно следовать правовым нормам, как они зафиксированы в законе об иммиграции.

Кто-то со зловещим спокойствием спросил:

– Хотите сказать, что оставите Дюваля гнить на судне?

– Меня этот вопрос не касается, – отрезал премьер-министр.

Фраза была катастрофически неудачной – он имел в виду, что данное дело находится вне его компетенции. Однако упрямство не позволило ему взять свои слова обратно и пуститься в объяснения.

К вечеру эта фраза облетела всю страну от побережья до побережья, ее цитировали телевидение и радиовещание, а редакторы утренних газет озаглавили – с незначительными вариациями – отчеты о прибытии премьер-министра следующим образом: