– Пришли, – Вениамин приготовился выдать подобающую случаю долю восторгов, дабы не обидеть хозяев.

Неслух откатил в сторону дверь, замаскированную все под те же мусорные брикеты, – не зная, где она находится, ни за что не найдешь, – и, в лучших традициях гостеприимства, вытянул руку, предлагая гостям войти первыми. Вениамин переступил порог и замер, пораженный увиденным. Сделав всего лишь шаг, он оказался в джунглях, среди неуемного буйства тропической зелени. То, что он видел, казалось невозможным! Деревья со стволами в два обхвата возносили свои кроны… Да к небу, черт возьми! Глядя вверх, Вениамин не мог поверить, что над ними не настоящее небо, а лишь искусная имитация. На цветущих лианах, оплетающих деревья, сидели большие разноцветные птицы и негромко переговаривались меж собой, подозрительно поглядывая в сторону гостей на удивление умными глазами. Из густой травы поднимались высокие стебли цветов, бутоны которых были похожи на перемаргивающиеся друг с другом разноцветные фонарики. А в двух шагах слева от Вениамина на траве лежал огромный цветок, похожий на тигровую лилию, но только диаметром в полтора метра. Вениамин ощущал даже легкое дуновение ветерка, напоенного запахами цветов, трав и слегка подопревшей листвы.

Обвалов подошел к ближайшему кусту, усыпанному, точно блестками, крошечными серебристыми цветочками, и осторожно помял двумя пальцами узкий листок. Растение было настоящее!

– Между прочим, все растения не местные, – констатировал дотошный, как всегда, Фредриксон.

– Это я и сам уже понял, – вопреки стараниям Вениамина, голос его прозвучал несколько растерянно.

Ну никак не ожидал он, что заявленный Мирославом Неславовичем Тропический сад и в самом деле окажется садом.

– Хай, уж! – довольно подбоченился Неслух. – Растения доставляли по спецзаказу. Этот-то сад еще до меня разбили, а вот к Саду средней полосы я руку приложил. Самолично березки высаживал.

– Крыша из стекла с односторонней светопроводимостью, – сказал Фредриксон, поглядев вверх.

– Бронестекло, – деликатно поправил его Неслух. – Тож спецзаказ. Выдержит, даже ежели на него ваш флаер грохнется.

– Стоп, стоп, стоп! – быстро замахал руками Вениамин. – Давай все с самого начала. Якой такой спецзаказ?

– Ведомый бизнес якой, – Мирослав Неславович взмахнул рукой, пытаясь поймать пролетавшую мимо муху, но промахнулся. – Заказали, вот и привезли.

– Хто привез?

– Негоцианты. Хто ж еще, як не они?

Фредриксон с Вениамином переглянулись.

– Контрабандисты, – сказал ИскИн.

– Контрабандистам платить надо, – заметил Вениамин.

Оба одновременно посмотрели на проводника.

– Слухайте, хлопцы, мы уж и без того опаздываем, – Мирослав Неславович раздвинул кусты, за которыми начиналась невидимая со стороны тропинка, узенькая, посыпанная мелкой щебенкой. – Давайте-ка, хлопчики, сюда, сюда.

Если не смотреть под ноги, то создавалась полная иллюзия, что продираешься сквозь девственные джунгли. Ветки кустов цеплялись за рукава, трава путалась под ногами, то и дело приходилось отводить рукой висевшую на пути лиану. И только тропинка обещала, что не даст пропасть среди дикой зелени.

Вскоре заросли начали редеть. Выйдя на открытое пространство, проводник и гости оказались на берегу небольшого водоема. Поверхность пруда затягивал плотный слой ряски, среди которой плавали большие, круглые, похожие на детские плотики, листья гигантских кувшинок.

На другой стороне пруда стояли две самые обыкновенные садовые скамейки, выкрашенные в зеленый цвет. Между ними не спеша прохаживался высокий мужчина лет сорока, одетый в строгий темно-синий костюм – узкие брюки с несминающимися стрелками, короткий пиджак с серебристой эмблемой Шервудского спид-гольф-клуба, из кармана кончик белоснежного носового платочка торчит – и блестящие черные штиблеты. Темные волосы, с благородной сединой на висках, гладко зачесанные назад, были похожи на купальную шапочку, туго обтянувшую голову. Завидя гостей, человек приветливо улыбнулся и помахал рукой.

– Вот скамейки здесь совсем не к месту, – ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Фредриксон. – Портят впечатление.

– Ладно, хлопчики, я вас куда треба доставил, – быстро затараторил Неслух, – дальше сами разберетесь. Приятно было свидеться. Бывайте!

Сказал и исчез среди зарослей колючего кустарника. Ни шороха, ни треска сучка сломанного – как будто всю жизнь в джунглях провел.

Незнакомый мужчина стоял возле скамеек, заложив руки за спину. Ясное дело, гости должны были сами подойти к нему. Но заговорил он первым:

– Позвольте представиться, – человек протянул руку с открытой ладонью Фредриксону, который выглядел куда представительнее своего напарника. – Соломон Гнилица, глава местной общины. – Одарив рукопожатием Фредриксона, все с теми же словами: – Соломон Гнилица, глава местной общины, – Соломон протянул руку Вениамину.

В третий раз он повторил это, пожимая руку Сиду. При этом, взяв руку парня в свою, он еще и похлопал по ней, – ну прямо добрый дядюшка, поздравляющий племянника с аттестатом зрелости.

После недолгой церемонии знакомства уже начавший привыкать к своей популярности Вениамин весьма благосклонно выслушал слова восхищения человеком, дерзнувшим совершить побег из «Ультима Эсперанца», тюрьмы, из которой никогда прежде… Ну и так далее по накатанной схеме. Правда, на этот раз все восторженные сентенции были адресованы Фредриксону, которому Соломон симпатизировал в значительно большей степени, нежели Вениамину. ИскИн хотел было рассеять заблуждения Гнилицы, но Вениамин знаком велел ему оставить все как есть, – Обвалов опасался, что в противном случае традиционная процедура обмена любезностями может только затянуться. Но Гнилица оказался человеком рациональным и, понимая, что гости прибыли сюда не для того, чтобы полюбоваться ухоженным прудиком, быстро перешел к делу.

– Мне передали, что вы ищете Юксаре. Если не возражаете, давайте сначала отправим к дяде племянника, – Соломон по-отечески потрепал Сида по плечу. – А сами немного поговорим.

Возражать было по меньшей мере неучтиво.

Гнилица указал Сиду тропинку, которая должна была вывести парня к поляне, где ждал его дядя Юксаре. Проводив взглядом скрывшегося в кустах Сидора, Гнилица улыбнулся и жестом предложил гостям присаживаться.

– Смею предположить, вы удивлены тем, что увидели? – вопрос, с которого начал разговор Гнилица, был риторическим в квадрате, ибо не могло быть сомнений в том, какой ответ на него последует.

– Удивлены? – Вениамин демонстративно посмотрел по сторонам. – Это все равно, что ничего не сказать. Мы думали, Мусорный остров вполне соответствует своему названию.

– Когда-то так и было, – медленно, нараспев произнес Гнилица.

Фредриксон отметил, что Соломон говорит не на старжике, а на чистом, без малейшего акцента, коренном языке.