Человек, начавший даже не с нуля, а с минусовой отметки на свалке токсичных отходов, и за неполные четыре года создавший если и не процветающее, то уж, во всяком случае, вполне самодостаточное общество, был достоин восхищения. Вне всяких сомнений. О чем и сообщил Вениамину Фредриксон, когда они летели над океаном. Обвалов согласился, но счел нужным добавить, что ему не понравились манеры Гнилицы, не очень умело стилизованные под аристократические, и то, с каким пафосом Соломон говорил о себе и своих неоспоримых достоинствах. Вениамин полагал, что гению не помешало бы быть чуточку скромнее. Фредриксон придерживался на сей счет иного мнения, которое вкратце сводилось к тому, что человек, чьи заслуги перед обществом сопоставимы с тем, что сделал Соломон Гнилица, вправе испытывать чувство законной гордости.

Одним словом, у агентов была тема для разговора, который занял все время долгого пути. К единому мнению они так и не пришли, да этого и не требовалось.

Когда впереди показалась береговая полоска Первого континента, Фредриксон поднял «каплю» на высоту, недоступную для наземных станций слежения.

Вениамин предложил лететь прямиком в космопорт, на что Фредриксон резонно заметил, что они и без того уже наделали достаточно шума в Гранде Рио ду Сол, и на этот раз все нужно сделать по-тихому. В самом деле, зачем лишний раз привлекать к себе внимание, если у агентов имелись поддельные идентификаторы, с которыми Жан-Мари Канищефф мог провести их в космопорт через главные ворота?

Изучив планировку квартала Желтых Кирпичей, Фредриксон выбрал место для посадки – плоскую крышу небольшого трехэтажного особнячка в староиспанском стиле, закрытую от соседних домов декоративной подвесной галереей.

Глядя на универ-скрин, Вениамин задумчиво помял пальцами подбородок. Чем-то не нравилась ему эта посадочная площадка, хотя, чем именно, он и сам понять не мог. Все вроде бы было чисто.

Вениамин подался вперед и увеличил изображение.

– Слишком чистая крыша, – сказал он, ткнув пальцем в скрин.

– И что с того? – Фредриксон по-прежнему не понимал причину охватившей напарника тревоги.

– Смотри!

Открылась дверь невысокой надстройки в центре крыши, и из нее вышел высокий, страшно худой человек, одетый в старый светло-коричневый халат и шлепанцы на босу ногу. В руках он держал метлу. Самую настоящую метлу – длинную палку с пучком прутьев на конце! Сначала человек посмотрел по сторонам. Затем приложил ладонь козырьком ко лбу и устремил взгляд вверх, на небо. Наблюдавшим за ним агентам казалось, что человек со скрина смотрит прямо на них. Что-то беззвучно произнеся, человек опустил голову, взялся обеими руками за метлу и начал методично мести крышу. По тому, как уверенно он это делал, можно было догадаться, что человек не впервые взял в руки метлу. Смотреть на то, как он метет и без того чистую крышу, было на удивление приятно.

– Здорово, – тусклым, совершенно невыразительным голосом произнес Фредриксон.

– Это сумасшедший дом, – объявил Вениамин с уверенностью гроссмейстера, севшего играть с любителем.

– Я знаю, – устало кивнул Фредриксон. – Вся эта планета – большой сумасшедший дом.

– Нет, – качнул головой Вениамин. – Под нами самый настоящий сумасшедший дом. В котором психов держат.

Фредриксон удивленно посмотрел на Обвалова.

– Ты видел вывеску?

– Я вижу его, – Вениамин взглядом указал на человека на крыше. – Кому в здравом уме придет в голову подметать крышу дома?

– Ну, не знаю, – с сомнением пожал плечами Фредриксон. – Может быть, это какая-нибудь местная традиция.

– Ага, – насмешливо кивнул Вениамин. – А еще они кошкам когти подстригают.

– Ты видел здесь кошек?

– Ни одной.

– Тогда… – Фредриксон недовольно поджал губы. – Это не смешно.

– А я и не шучу, – Вениамин ткнул пальцем в универ-скрин, как будто хотел раздавить человека на крыше, точно жука. – Сажай «каплю». Лучшей посадочной площадки все равно не найти.

– А как же метельщик?

– Метельщика я беру на себя.

– Ну…

Фредриксон сделал паузу, предоставляя напарнику последнюю возможность изменить решение, которое он считал, мягко говоря, неразумным. Но Вениамин молчал – вовсе не по причине того, что ему нечего было сказать, а поскольку не видел смысла в комментариях. И Фредриксон повел «каплю» на посадку.

Завидя опускающийся с неба летательный аппарат, человек, подметавший крышу, оставил свое более чем странное занятие. Опершись на метлу, он внимательно наблюдал за тем, как в десяти метрах от него «капля» опустилась на крышу, как по левому борту у нее открылась дверь, из которой вышли двое человек, и как после этого «капля» вновь воспарила к небесам, превратившись сначала в зернышко подсолнечника, затем в крошечную запятую, а после и вовсе растворившись в бездонной небесной синеве. Лишь проводив взглядом летательный аппарат, метельщик обратил внимание на гостей. Взгляд его не выражал ни удивления, ни уж тем более испуга. Не был он и оценивающим. Казалось, метельщик не находил ничего странного в том, что два воздушных странника, явившиеся невесть откуда, решили избрать в качестве посадочной площадки крышу дома, на которой он наводил порядок.

– Добрый день, – приветливо улыбнулся Вениамин.

– Ага, – человек с метлой в руках медленно приподнял голову, а затем так же медленно опустил ее, коснувшись подбородком груди. – Денек что надо, – он говорил на неплохом корневом языке. – Я так и знал, что вы сегодня снова явитесь.

Вениамин удивленно приподнял бровь.

– Мы разве уже встречались?

– А то, – едва заметно улыбнулся метельщик и поплотнее запахнул полы халата.

Вениамин натянуто улыбнулся. В том, что он впервые видит странного типа с метлой, у него не было ни малейших сомнений. Интересно, как чудак поведет себя, если сказать ему, что он обознался?

– Ну что ж, – Вениамин сделал жест рукой, который выражал нечто среднее между сожалением и недоумением. – Приятно было свидеться.

Более продолжительная беседа не входила в планы агента, однако отделаться от метельщика оказалось не так-то просто.

– Эй, постойте! – окликнул он агентов, прямиком направившихся к надстройке с дверью.

Едва услышав надтреснутый голос, Вениамин сразу понял, что ежели желание чудака с метлой будет проигнорировано, то он непременно поднимет шум, на который сбегутся все обитатели квартала Желтые Кирпичи.

– В чем дело? – оглянулся Вениамин.

– Ты! – метельщик вытянул руку, указывая на Обвалова. – Где твоя труба?

– Какая еще труба? – недовольно шевельнул бровями Вениамин.

– В прошлый раз ты обещал, что придешь с трубой, – с укоризной прищурился метельщик.

– Да? – Вениамин озадаченно почесал затылок. – Забыл, выходит.