Семь – он поднял ее лицо навстречу своему…

Восемь – их губы нашли друг друга, но тут…

Девять – он вспомнил о фото и побежал…

Десять – обратно к камере…

Одиннадцать – нырнул под черное покрывало и…

Двенадцать – закрыл объектив.

Они отнесли фотопластинку на «Коллодион» и проявили ее в темной комнате. Потом оба мрачно воззрились на размытую фигуру Риты с наложением туманных пятен света и тени и намеком на какое-то призрачное, невещественное движение в кадре.

– Должно быть, это худшая из всех сделанных вами фотографий?

– Без сомнения.

И все же при красном свете им удалось разглядеть на снимке контуры своих объятий. Они не столько целовались, сколько прижимали губы к губам; это была не ласка, а торопливое соприкосновение. В одну и ту же секунду, словно по команде, они отстранились друг от друга.

– Я не в силах это выносить, – сказала она.

– Я тоже.

– Может, нам станет легче, если мы с вами не будем видеться?

Он постарался не уступить ей в честности:

– Думаю, да. В конечном счете.

– Что ж, тогда…

– …так мы и сделаем.

Больше сказать было нечего.

Она повернулась к выходу, и он открыл дверь каюты. В проходе она задержалась:

– А что там с визитом к Армстронгам?

– Каким визитом к Армстронгам?

– Я о фотосессии на их ферме. Я же записала это в ваш журнал. Во время ярмарки.

– А ведь девочка сейчас там.

Она кивнула:

– Возьмите меня с собой, Донт! Прошу вас! Мне просто необходимо с ней повидаться.

– А как же ваша работа?

– Оставлю на двери записку. Если кому-нибудь срочно понадоблюсь, они найдут меня у Армстронгов.

Девочка. Он уж думал, что больше ее не увидит, и вдруг выясняется, что у него запланирован выезд на ту самую ферме… Внезапно этот мир показался ему чуть менее невыносимым.

– Хорошо. Едем вместе.

«У нас еще будет возможность обсудить условия этого соглашения, – сказала Вогану фальшивая гадалка. – Я буду держать с вами связь». С той поры прошло уже шесть недель без каких-либо известий, но Воган знал, что рано или поздно это случится: удар будет нанесен. Посему он почти обрадовался, когда однажды за завтраком увидел перед собой на подносе конверт, подписанный незнакомым почерком. В письме назначалась встреча рано утром следующего дня в уединенном месте на берегу реки. Объявившись там в указанное время, Воган никого не застал и подумал, что прибыл первым. Но стоило ему остановиться на болотистой тропе, как из-за жидких кустов возникла фигура – худой человек в длинном и слишком широком для него пальто. Его лицо было скрыто полями низко надвинутой шляпы.

– Доброе утро, мистер Воган.

Голос тотчас же его выдал: это он выступал в роли гадалки.

– Что вам от меня нужно? – спросил Воган.

– Речь скорее о том, что нужно вам. Вы ведь хотите вернуть девочку? Вы и миссис Воган этого хотите?

Хелена в последние дни была на редкость спокойной. Казалось, она ждала ребенка с радостью и временами уже начинала строить какие-то планы, но прежнего оживления в ней не чувствовалось. Будущая жизнь и прошлые утраты сосуществовали в ней двумя половинками единого целого, и она несла свое горе и свою надежду с равным смирением.

Горевала не только Хелена. Воган тоже стосковался по девочке.

– Вы намекаете на то, что я еще могу ее вернуть? – уточнил он. – Но у Робина Армстронга есть свидетельница. Конечно, не самая авторитетная, учитывая ее род занятий, но, если я начну судебный процесс, вы опять меня легко переиграете.

– С ним можно договориться.

– Что вы этим хотите сказать? Что его можно склонить к продаже родной дочери?

– Родной… Может, оно и так. А может, и нет. В любом случае его мало волнует родство.

Воган не ответил. От таких разговоров у него голова пошла кругом.

– Так и быть, разложу все по полочкам, – сказал незнакомец. – Допустим, у человека есть ненужная ему вещь, за которую он не дал бы и пары пенсов, зато другой человек достаточно заинтересован в этой вещи, чтобы дать за нее три пенса.

– То есть, если я дам мистеру Армстронгу эти три пенса, он готов будет отказаться от девочки в мою пользу, я правильно понял?

– Три пенса я упомянул только для сравнения.

– Понятно. Здесь требуется сумма посолиднее. Сколько хочет получить ваш хозяин?

Тон незнакомца вмиг изменился.

– Хозяин? Ха! Он мне никакой не хозяин.

Тонкогубый рот под полями шляпы искривился, как будто незнакомец увидел что-то комичное в таком предположении.

– Однако вы сейчас оказываете ему услугу в роли посланца.

Незнакомец чуть-чуть шевельнулся всем телом, что, вероятно, должно было означать пожимание плечами.

– Можете рассматривать это и как мою услугу вам.

– Хм. Полагаю, вы рассчитываете на проценты?

– Я намерен получить свою выгоду от сделки, это само собой.

– Передайте ему, что я готов заплатить пятьдесят фунтов за его отказ от девочки. – Воган уже был сыт по горло всем этим. Он повернулся с намерением уйти.

Рука, опустившаяся на его плечо, была жесткой и хваткой, как клещи. И эта рука вмиг развернула Вогана в обратную сторону. При этом он потерял равновесие и едва не упал, а распрямляясь, на секунду увидел снизу лицо своего визави: слишком маленький, как будто недоделанный нос, почти отсутствующие губы и две щелочки вместо глаз, которые сузились еще больше, когда встретили взгляд Вогана.

– Не думаю, что этого будет достаточно, – сказал незнакомец. – Если бы вы спросили моего совета, я бы сказал так: сумма в районе тысячи фунтов будет здесь куда более уместной. Подумайте над этим. Подумайте о девочке, по которой так скучает миссис Воган! Подумайте о своей жизни в будущем – ведь от меня у вас нет секретов, мистер Воган, только не от меня! Информация плывет мне в уши, как рыба в сети. Будем надеяться, что миссис Воган избежит новых печальных потрясений. Подумайте о своей семье! Есть вещи, цену которым назначить невозможно, мистер Воган, и самая важная из них – это семья! Подумайте над этим.

Незнакомец резко повернулся и пошел прочь. А когда Воган поднял глаза, на тропе перед ним уже никого не было. Должно быть, этот тип нырнул в заросли.

Тысяча фунтов. Ровно столько же он в свое время заплатил неизвестным похитителям в качестве выкупа. Он быстро прикинул стоимость своего дома, земли и другого имущества, соображая, как побыстрее собрать эту сумму. Чтобы выкупить ложь. Ложь, которая все равно останется ложью, Которая может быть раскрыта в любой момент. И нет гарантий, что с него в будущем не потребуют новых платежей.