– Этот плафон был частью большой живописной композиции «Аллегория блаженства царствования императрицы Елизаветы Петровны», которая изначально висела в Большом зале Екатерининского дворца в…

– Ксюш, мы не на экскурсии, давай ближе к делу, – прервал её Максим и достал компас.

– Хорошо. «Четвёртая птица, победой на троне ознаменованная, розе расцвести поможет». По аналогии с предыдущими символами здесь напрашивается только «Роза ветров». Широко используемая по сей день диаграмма с направлениями ветра, в которой полное количество географических азимутов равно шестнадцати. Таким образом выходит, что нам теперь нужно смотреть абсолютно на все лучи компаса.

Когда Стрельцов встал ровно под изображение орла на колонне, указатели резко сместились. Ксюша тут же начала изучать полученные шестнадцать букв.

– Смотри, тут в одном месте нет буквы, – Стрельцов указал на единственный луч, напротив которого действительно находилось пустое место.

– Странно… – Музу тоже явно смутило отсутствие одной буквы.

– Получается, что в нашем слове пятнадцать букв?

Ксюша что-то бубнила про себя полминуты, а затем тихо произнесла на латыни:

– Panduntur portae…

– Что? – не понял ни слова Максим.

– Это два слова, а не одно. Пустое место – это пробел. Словосочетание «Panduntur portae» дословно переводится с латыни как «врата», или «ворота».

– Да как ты это делаешь, черт побери? – удивлённо спросил Стрельцов. – А ещё говоришь, творческого мышления у тебя нет. Тут только человек с нехилой фантазией мог разглядеть в пустом месте гребанный пробел!

– Я полагаю, что подобные загадки просто начинают развивать у человека творческое мышление.

– И что у нас там за слова получаются в итоге? «Поднимающийся», «Крест», «Иоанн» и «Ворота». Правильно?

– Верно. Теперь нужно понять трактовку этих слов и их общий смысл.

– А помнишь, там что-то про созвездие было, которое тайник открывает? В самом начале подсказки?

– Глупый вопрос. Разумеется, я помню. «Четыре птицы в замке укажут место, где созвездие сойдется и откроет путь к камню мироздания вселенского»… Поднимающийся Крест Иоанна и ворота. Постой… Мальтийский крест над воротами… Ну конечно!

– Что, разгадала?

– Слово «Поднимающийся» вполне можно трактовать здесь как «Воскресший». Нужное нам место находится в зале над Воскресенскими воротами, а зал этот носит точно такое же название – Воскресенский. Там, где мы только что с тобой были.

– Библиотека, что ли?

– Да. Там на потолке по центру в годы правления Павла висело большое изображение мальтийского креста. Как я сразу не вспомнила!?

– А созвездие тут причём?

– Созвездие – это сочетание нашего компаса и мальтийского креста наверху. Идём обратно, скорее!

Стрельцов и Ксюша почти бегом устремились обратно в соседний Воскресенский зал, где располагался архив военно-морской библиотеки.

Когда они вновь оказались среди этих узких проходов между книжных стеллажей, у Стрельцова тут же возобновилось необъяснимое чувство тревоги и ощущение, будто они здесь не одни.

– Нам нужно попасть на третий ярус, как можно ближе к потолку, – прошептала Ксюша.

Максим помнил, что лестница на верхние этажи находилась в самом начале зала. Это значит, что им вновь предстоит сейчас топать через всю громадную библиотеку.

«Что ж за напасть такая» – с волнением подумал Стрельцов.

Они прошагали мимо длинных книжных стеллажей примерно половину Воскресенского зала.

И тут Стрельцов внезапно увидел предсказание, которого больше всего здесь и опасался. Громкий стук и скрип со стороны окон, выходящих во двор замка.

Максим резко остановил жестом Музу и приложил палец к губам, намекая ей на то, что нужно молчать.

Стрельцов замер в ступоре и, как в предыдущий раз, побоялся сразу подбежать к месту, откуда возникнет посторонний звук, чтобы заранее определить его причину.

На самом деле Максиму просто не хотелось знать эту причину.

Предсказание сбылось. Что-то громко стукнуло, а затем протяжно проскрипело на той стороне. Из-за нагромождения стеллажей стена, откуда послышался звук, отсюда не просматривалась. От этой неизвестности становилось ещё более жутко.

Кричать: «Кто здесь?» было бесполезно. Максим увидел в одной из вспышек предсказаний, что никто ему на этот вопрос не ответит. Остаётся одно – идти проверять источник звука самому.

Стрельцов попытался отбросить весь свой детский страх и собраться с мыслями. Получилось не очень… Теперь предсказания вместо четкой картины начали выдавать кратковременные вспышки. Тем не менее, Максим осторожно направился к источнику звука, ориентируясь лишь на луч фонаря, а Ксюша медленно зашагала вслед за ним.

Стрельцов прошел мимо торцов трех стеллажей и, почти добравшись до стены, в очередной вспышке с предсказанием, наконец, понял, что произошло…

Одно из окон, выходящих во двор, было открыто настежь. Стук и последующий скрип произошли именно из-за резкого открытия и трения оконных створок. Вся странность самовольного открытия окна заключалась в том, что со стороны улицы не было ни намёка на сильный ветер. Окно будто специально кто-то открыл…

– Где ж ты прячешься, фокусник хренов? – с нотками страха спросил в пустоту Стрельцов.

– Окно не могло само открыться, здесь кто-то есть, – тихо сделала вывод Ксюша.

– Ну, если уж теперь ты это признаешь, значит так и есть…

Новая вспышка: с дальнего конца зала на паркет упадет нечто мелкое и круглое, а затем начнёт с характерным звуком катиться по паркету к Максиму и Ксюше.

Стрельцов тут же развернулся в направлении вспышки, и через три секунды предсказание сбылось.

Пророк и Муза дернулись в момент падения предмета и, замерев на месте, начали смиренно ждать, что к ним сейчас прикатится с другого конца библиотеки.

Буквально через пять секунд Максим уже понял, что предметом была крупная золотая монета. Откуда она только что упала?

Монета докатилась до ноги Стрельцова, слегка коснулась его кроссовка, затем опрокинулась на пол и застыла на месте.

Максим молча поднял монету и начал её разглядывать. На ней была выгравирована надпись дореволюционным шрифтом: «НЕ НАМЪ, НЕ НАМЪ, А ИМЯНИ ТВОЕМУ». На обратной стороне монеты был изображён крест с царскими коронами и надпись по кругу: «ПЯТЬ РУБЛЕЙ 1801 ГОДА».

Стрельцов по содержанию надписей уже понял, к какой эпохе относится этот денежный знак, а Муза лишь подтвердила вслух его версию:

– Это золотая пятирублевая монета времен Павла Первого.

– Не с потолка же она упала, мать её за ногу?