руке. Мужчина и сам был бледен, но эта рука казалась мертвой или насквозь промерзшей, от одного ее вида фрейлина чувствовала, как корсет становится совсем уж узким и она вот-вот лишится дыхания и упадет в обморок.

Но отказать себе в желании пялиться на руку не могла.

— Вы о чем? — сыщик поднял холодный, безучастный взгляд на фрейлин. Она одновременно вздрогнула и пискнула, не ожидая, что ее могут вот так вот разглядывать: как прозрачный объект, статуэтку из стекла, внутри которой не осталось ничего скрытого и сокровенного. Девушка не успела ничего ответить, только мельком посмотрела на бесконтрольно трясущиеся пальцы. — Ах, это. Прошу прощения, Маргарита Андреевна. Вас же так зовут? — фрейлина нехотя кивнула. — Я страдаю от редкого недуга, который подцепил в далекой южной стране. Подумать только — солнце, раскаленный воздух и жгучий песок, а мне удалось заразиться болезнью, которая так похожа на обморожение. Вот ведь шутка судьбы, вы так не считаете?

— Да, конечно, простите, — Маргарита поспешила отвести взгляд в сторону. Григорий попытался изобразить на лице что-то, отдаленно напоминающее улыбку. Получилось не слишком сносно, да он и не старался.

— Можете не извиняться, — здоровой рукой сыщик постучал по столу, рядом с которым они и стояли. Присаживаться он никому не разрешал, и Маргарита Андреевна понимала, что спрашивать не имеет никакого смысла.

Фрейлина украдкой взглянула за спину, где девять человек стояли у камина, всеми силами стараясь не смотреть на тело жертвы, укрытое коротким сюртуком, едва скрывающим ужасающие ранения.

— Вы приходитесь погибшей — кем? — задал свой стандартный вопрос Григорий.

— Ее Фрейлина, Маргарита Андреевна, — девушка постаралась изобразить сносный книксен, но не слишком преуспела. Поэтому скорее просто качнулась на месте и тут же схватилась за краешек стола.

— Осторожнее, мне будет неприятно, если вы упадете в обморок. Может, воды? — прагматичные, тяжелые, лишенные эмоций слова. Он был как ожившая статуя изо льда, а не человек из плоти и крови. Маргарита почувствовала острое желание поскорее ответить на его вопросы и как можно скорее убраться от него подальше.

— Нет, благодарю. Просто здесь душновато.

— Как давно вы находитесь в этом помещении?

— Не знаю, — она посмотрела на внушительных размеров фамильные часы, стоявшее в самом углу комнаты. Сдобренные позолотой стрелки отмеряли часы, минуты и секунды. — Около десяти минут. Как обнаружили госпожу Ветрову, потом появились вы, закрыли комнату и никого не выпускаете. И еще свой допрос устроили.

— Вы недовольны моими методами? — вкрадчиво поинтересовался Григорий.

— Не то, чтобы я была недовольна. Скорее, не слишком понимаю цель этих расспросов, неужели вы действительно думаете, что кто-то из нас мог причинить вред госпоже?

— Хм, — Григорий поскреб ногтями неухоженную дневную щетину. Маргарите Андреевне звук напомнил хруст снега под полозьями груженых саней. — Предыдущие двое остались такого же мнения, — он достал из кармана смятый блокнот, в котором поразительно элегантным почерком были выведены заметки сыщика. — Савелий Викторович, городничий и Валерий Семенович, владелец мясных лавок. Сказали, что все это — пустая трата времени и среди вас десятерых злоумышленник отсутствует.

— Вот именно, — подтвердила слова мужчин фрейлина. — Вам стоило бы отправиться на поиски по остальном комнатам. Хотя, скорее всего, убийца давно уже сбежал и вы его теперь никогда не найдете.

— С чего вы в этом так уверены? — тонкая бровь Григория чуть поднялась над рамкой оправы. Маргарита на секунду подумала, что если бы не столь выразительный недуг сыщика и его нарочитая холодность — мужчину можно было бы найти вполне симпатичным. — Или вы сама злоумышленница и собирались поступить именно так, до моего появления? — малейшая симпатия тут же испарилась и уступила место неприкрытой агрессии.

— Да как вы смеете? — Маргарита Андреевна даже ножкой топнула. — Я служила этой старой карге верой и правдой последние пять лет своей жизни, но будьте уверены — она ни одной строчкой не упомянула обо мне в своем завещании! Ой! — девушка поздно спохватилась и тут же закрыла рот ладонями, как будто столь нелепый жест мог позволить вернуть себе сказанные сгоряча слова. Сыщик шагнул ближе к девушке и наклонился. Так, что теперь она могла чувствовать на шее его дыхание — обжигающе холодное, потустороннее и злое.

— «Старая карга», вот как? Интересное замечание. До этого момента я слышал о госпоже Ветровой только хорошие слова. Но у вас, как у фрейлины, совсем другая точка зрения, не так ли?

— Я не со зла, — слезы готовы были проступить на уголках глаз девушки. — От страха просто. Убийство же, да еще и вы тут ужаса нагоняете.

— Вот как? — Григорий отстранился и вновь уставился на девушку. Потом перевел взгляд на девятку остальных гостей, греющихся у камина. — Вы в этом мнение солидарны с Маргаритой Андреевной? Вам страшно от убийства и от моей персоны?

Девять голов послушно закивали и развели руками.

— Когда я появился — вы с интересом рассматривали тело убитого человека и ни один из вас не поддался паники и не поспешил звать на помощь. Вместо этого вы рассматривали смерть неприятной для вас персоны с живым интересом, представляя, как изменится ваше будущее теперь, когда не стало госпожи Ветровой. Кто-то, как Валерий Семенович, сможет, наконец, получить часть долгожданной земли для своей новой мясной лавки, которую давно мечтает открыть в городе, аккурат по соседству с мануфактурой госпожи Убитой. Она была против, когда-то, но теперь-то кто ее спросит? Или Савелий Викторович, чьи сделки имеют все шансы быть заключенными еще до конца этого года, теперь, когда не стало «старой карги». Поэтому нет, я не считаю вас невинными наблюдателями, которые «совершенно случайно» первыми оказались в комнате с телом госпожи Ветровой. Но, расслабьтесь. Хоть вы и не питали к ней нежных чувств — убийцами вы не были. По крайней мере — девять из вас. Один или одна совершенно точно взяла в руки нож, чтобы нанести четыре ранения «старой карге» и навсегда стереть ее противную рожу из истории.

Сыщик хмыкнул, когда в ответ на его провокационную речь и злобные слова никто даже не попытался возразить. Последним штрихом стало слово «рожа», с которым все оказались согласны, включая святого отца, смиренно стоящего ближе всех к огню. Он склонил голову и читал молитву, спрятав ладони посреди косматой, но ухоженной бороды.

— Вам следует искать мужчину,