Грегор еле слышно усмехнулся, поглаживая мои бедра, по-хозяйски приподнимая тонкую ткань домашнего платья.

– Ну, все, дорогая, ты напросилась.

Я отметила, что вот уж он-то не смог удержать тембр отстраненно безразличным. При слове “дорогая” голос понизился и стал мурлыкающе-грудным. Но я не успела порадоваться маленькой победе.

В следующий миг мужчина легко приподнял меня, вдруг пересадив лицом к себе, окончательно задрал платье и, резко расстегнув брюки, и вошел.

Я только и успела вскрикнуть от внезапно-сладкого ощущения наполненности, как еще через секунду воздух вокруг неуловимо потемнел, а все тело пронзило острое, неконтролируемое желание. Дикий голод, исступление, лавина, сметающая ослабевшее сознание.

Из горла вырвался громкий стон, и Грегор тут же прикусил меня за нижнюю губу, прошептав:

– Ты так сладко стонешь, что я готов регулярно помогать тебе в твоих экспериментах…

И начал двигать меня за бедра, приближая к себе, наполняя мое тело до сладкого крика.

Голова закружилась, тугое напряжение жидким огнем растеклось по животу. Каждым миллиметром кожи я ощущала острую необходимость отдать себя целиком. Быть рядом с этим мужчиной. Как можно ближе. Жарче.

Проклятье… Светлая дева, кажется, я что-то хотела проверить?

– Грегор… да…

Мужчина наращивал темп, с силой насаживая меня на себя, почти рыча что-то в ответ. И тогда я вдруг вспомнила.

– Грегор, твой поток!

Во время секса Черный палач не умел колдовать. Ему не хватало самоконтроля. Наверно поэтому я и смогла немного прийти в себя.

Мужчина нехотя замедлился, тяжело вздохнул и окончательно замер, прожигая меня черно-алым взглядом, от которого по спине пробежала волна мурашек.

– Прости, лилия. Готов признать, кажется, первый раунд за тобой, – снова тонкая улыбка на губах.

И снова движения, но на этот раз настолько медленные, что Грегору вполне удавалось контролировать себя. А вот мне такой плавный ритм сносил остатки самообладания гораздо быстрее. И наверняка милый муж об этом знал…

– Грегор, остановись, – прошептала я. Но черный поток снова накрыл сознание, заставив сдвинуть бедра, подаваясь навстречу, и прикусить губу, чтобы не закричать.

– Зачем останавливаться? – иронично ответил мужчина, и немного хрипло добавил, выдавая себя с головой: – Мне вовсе не мешает…

А я должна была сделать то, что планировала. Должна, ох!

И белый поток упал с потолка, смешиваясь с черным, окутывая нас обоих тяжелым, густым шлейфом магии.

Казалось, сам воздух стал вязким. Не темным, и не светлым. Как сладкий, гречишный мед.

Перед глазами вспыхнули незнакомые видения.

Рыжая женщина с влажными, спутанными волосами что-то кричит среди белых, скомканных простыней. Вокруг нее суетятся люди. И совсем рядом стоит бледный Грегор, держа бедняжку за руку. Я понимаю, что ей больно, и мне ее жаль. Только через несколько мгновений становится ясно, что эта женщина – я.

Крохотный ребенок, мокрый и скользкий. Но бесконечно красивый. Лежит у меня на руках.

Маленькая девочка бежит ко мне через огромный сад, полный обнаженных скульптур. Ее распущенные, рыжие волосы развеваются на ветру, а маленькое, белое платье похоже на крылья бабочки.

“Мама, мама, смотри, я могу напугать целую стаю собак!..”

Высокий мужчина в офицерской форме мрачно смотрит на Грегора. Из его уст звучат странные и темные слова:

“Ее дар всегда будет угрозой. Вам не уберечь девочку…”

Холодные мурашки пробегают по спине.

Рыжие волосы малышки. Ее черные глаза с алыми всполохами.

Снова фокус видений меняется и теперь передо мной худенькая девушка с безупречно прямой осанкой. Она смотрит вдаль. Под ногами танцует зеленая трава, как языки пламени. А далеко впереди сотни мужчин, закованных в броню.

Я боюсь. А девушка улыбается, протягивая вперед тоненькую руку, которую, кажется, так легко сломать. Но даже сейчас я понимаю, что это лишь видимость.

Образы уже ускользают от меня, и я знаю, что теперь мне пришло последнее видение.

Давно немолодая женщина стоит напротив старого серебреного зеркала. В нем отражаются ее волосы, подернутые сединой. Морщины на лице, в котором я снова с удивлением узнаю себя.

“Алиана…” – зову кого-то я.

На зов оборачивается рыжая красавица. У нее моя улыбка и твердый взгляд Грегора. А еще у нее на голове корона.

“Подойди, мама, посмотри на нашу империю”, – говорит она.

Я подхожу к ней и вижу рядом своего мужа. Его короткие волосы, падающие на глаза, все так же черны. Только у глаз появилось несколько колючих росчерков морщин, сделавших лицо более серьезным. Теперь он еще лучше оправдывает свое прозвище.

А там, внизу, под широким балконом, с которого девушка уверенно машет рукой, стоят сотни людей. Они что-то галдят, подбрасывая в воздух цветы и головные уборы. И, кажется, я слышу в их криках:

“Да здравствует новая императрица, Алиана первая Вильерт!”

Я открыла глаза, не веря, что все это действительно только что было в моей голове. Что это не сон. Сердце стучало слишком быстро.

– Что с тобой, Лили? – спросил Грегор, мгновенно нахмурившись.

Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок.

– Грег, а оракулы могут видеть будущее?

Черные брови сдвинулись.

– Впервые об этом слышу.

Я не знала, что произошло. Но воспоминания об увиденном жгли, будто под кожей кто-то рассыпал раскаленные угли.

Девушка, невероятно похожая на нас с Грегором. Неужели это могла быть наша дочь?

– Мне кажется, я видела… – прошептала, не веря сама себе.

– Кого? – уже спокойнее спросил мужчина, обхватив мое лицо ладонями.

– Нашу дочь.

Брови мужчины поползли вверх, и он улыбнулся. И его спокойствие, как всегда, мгновенно передалось мне.

– Что ж, это возможно. Ведь оракул и мастер черного потока никогда прежде не колдовали вместе, – пожал плечами он, придвигая мои бедра ближе и целуя в губы, отчего в теле снова вспыхнул пожар, а я вспомнила, чем мы тут занимаемся.

Тяжело выдохнула, чувствуя, как желание начинает потихоньку снижать яркость пережитых образов.

– И как мы ее назвали? – тихо спросил Грегор, покрывая поцелуями мою грудь, захватывая губами сосок.

– Алиана… – хрипло ответила я, запрокидывая голову от острого наслаждения.

– Прекрасное имя, – сдавленно прошептал мужчина, ускоряя темп.

“Это ты еще не знаешь, кем она станет, когда вырастет”, – с усмешкой подумала я и окончательно забылась, потерявшись в ослепительном удовольствии. Целиком растворяясь в собственном муже. В его сильных руках, испещренных рисунком вен. Как цветок хлопка сгорая в исступлении.