заблаговременно проинформировали об инспекторе из Фонда наследия. Он проворно выплыл из дверей и принялся булькать и клокотать словами так воодушевлённо, словно наконец обрёл потерянных в детстве родителей.

Видно было, что нервничал, поскольку не знал реакции высоких гостей на происходящее, и справедливо полагал, что неожиданные визиты начальства не сулят ничего хорошего.

По узкой каменной лестнице вошли внутрь. Пространство казалось слишком малым для беспредельного сумрака, запертого в тесных стенах. Будто обычный офисный костюм напялили на великана. Что-то неуловимо огромное, способное затмить небо от края до края, проступало сквозь марево свежей краски, через уснувшие чёрно-белые фотографии, задиристо-самовлюблённые картины и прочую пустяшную декорацию, радующую туристов. Там, где тёмные тени съедали пятна света, таилось неосязаемое, призрачное присутствие обитателей далёких времён, ведь всё умершее оставляет следы. В глубокой топи невидимого тела замка, покрытого чешуёй многовековой плесени, кипела незнакомая жизнь. Усталыми артериями вздыхали трубы, где-то сочилась вода, воздух пробивал дорогу сквозь прокуренные лёгкие дымоходов.

Ольга насторожилась. Возникло впечатление, что тысячи невидимых глаз вопросительно смотрят на неё, раздевают, сдирают кожу, препарируют мозг. За спиной из полуоткрытой двери донеслось карканье, скрипнула половица, затрещала кровля. С ней здороваются?

Внезапно навстречу стремительно выскочила невысокая женщина. Возможно, ею выстрелили из пушки. Она дымилась от гнева, а может быть, от пороховых газов. Штаны съехали ниже некуда, майка задралась, показывав белое брюшко. На голове косо сидела клетчатая бейсболка, повёрнутая козырьком назад. Круглые массивные очки делали её похожей на рассерженную сову.

- Кто это? – строго и возмущенно гаркнула она, глядя на Вадима и неизвестно к кому обращаясь. – Не терплю, когда на съёмках посторонние.

- Из руководства, – поспешно зашептал директор.

Ольге показалось, что она услышала, как в голове у девушки завизжали тормоза.

- Мария Манчини, фотохудожник. – Голос стал бархатным. – Вы хотите посмотреть на съёмки?

Вадим представился:

- Томмазо Гвидичи, моя помощница Николь. Хотелось бы убедиться, что интерьерам музея и экспонатам ничего не угрожает при проведении фотосессий. Ну и конечно, посмотреть на работу мастера.

- К вашим услугам, – поспешно сказала Мария, спешно приводя в порядок одежду. – У нас жарковато, но вы располагайтесь, где удобно.

Ольгу с Вадимом провели в небольшой будуар, где большую часть занимал камин. За арочным проемом ютилась крохотная ванная с умывальником, предназначенная для миниатюрного человека с маленьким кусочком мыла.

Перед закутком толпились люди. Несмотря на то что в замке было прохладно, здесь было действительно жарко. Очень!

Мария объясняла:

- Мы заботимся, чтобы ничего не повредить. Музейную ванную не трогаем. Вот своё корыто привезли.

Ольге показалось, что попала в сумасшедший дом. В лохани, наполненной золотыми монетками, сидел огромный волосатый мужчина, мокрый от пота. Рядом стояли две абсолютно голые девушки. Они вопросительно уставились на вошедших.

- Работаем, – раздался уверенный голос Марии. – По сторонам не смотрим. Включите боковой свет.

И вдруг произошло чудо. Мягко засветилась огромная панель, стоящая в углу. Сзади зажглись софиты. Воздух в помещении стал медовым, уходящим в густую тень. Голые девушки превратились в воздушных, сказочных наяд. Они брали пригоршни золота и, словно водой, осыпали или омывали сидящего мужика. Тот тоже преобразился, став похож на весёлого фавна.

Мария наклонилась к массивному фотоаппарату, укреплённому перед ней на неуклюжей треноге. Защелкал затвор, вызывая взрывы густого янтарного света.

Ольга подобрала одну из золотых монет, откатившуюся к ней, и с удивлением обнаружила, что это обычные шоколадки в желтой фольге.

- Глаза, откройте шире глаза, – закричала Мария, обращаясь к мужчине.

- Не могу, мне жарко. – Он потел терпеливо и упорно.

- Положите руку на задницу Жаннет!

Мужчина сделал требуемое. Глаза его вытаращились.

Затвор фотоаппарата защёлкал как пулемёт.

- Отлично, смотрим сквозь меня!

Взгляд фавна вдруг сделался романтично-одухотворённым, казалось, в суете будней он вдруг задумался о чём-то вечном. Может быть, о шаровидной форме мироздания, уменьшенную копию которого сжимала его ладонь. Его больше не волновали мирская суета и прочая шелуха бренной жизни. Теперь мужчина был просто красив.

Ольга с удивлением смотрела на происходящее. Она видела то, что было недоступно зрению других. Кроме обычного десятка лучей, к телу Марии из всех углов тянулись сотни тонких нитей, похожих на паутину. Они мелко подёргивались, обвивая жертву, как попавшую в ловушку муху.

«Кто же здесь паук?» – подумала Ольга.

- Замечательно! – воскликнула Мария. – Теперь последний кадр в этой декорации. По моей команде, сеньор Чезаре, поднимаетесь из ванны, как будто из морской пены. Разведите руки, растопырьте пальцы, захватите руками как можно больше монеток и подбросьте вверх. Жаннет, Полин, купайтесь в падающих с небес сокровищах. Вы это любите. Вот так… – Она показала требуемые жесты. Включила мощный вентилятор, стоящий перед ванной на полу. – Снимаем один раз, без дублей. Соберитесь. – Склонилась к фотоаппарату и крикнула: – Начали.

Янтарный свет вспыхнул, мужчина поднялся, разбрасывая вокруг себя искрящееся золото. Кружась от напора воздуха, монеты взлетали и золотым дождём возвращались обратно. Мафиози подставлял своё могучее тело божественной щедрости, подобно древнегреческой Данае, только с трёхдневной щетиной на лице. Его губы самодовольно ухмылялись. Нимфы прогнулись в изощрённом изгибе, сильный порыв ветра разметал их волосы. Казалось, что вокруг группы возник сверкающий смерч денег, силы и власти.

На краю сознания Ольге послышалось лёгкое потрескивание, будто от электрических искр. Но может быть, это рвалась ткань реальности, впуская в себя новый сюжет.

- Отлично! Закончили! – подвела итог Мария.

Прожекторы погасили. Включили обычный свет, волшебство исчезло. Девушки отошли в сторону, накидывая халатики. Мужчина стряхивал с себя дары Зевса, облепившие его вспотевшее тело.

Мария подключила фотоаппарат к ноутбуку и что-то разглядывала на дисплее. Ольга подошла, заглянула через плечо. Фотографии были похожи на старинные картины, тщательно выписанные неизвестным гением. Все персонажи были абсолютно естественны в своих фантастических ролях. Ненужные детали оказались спрятаны в густой тени.

Она подумала, что мы знаем мир по изображениям, которые нам подсовывают другие люди, чтобы морочить голову. Убедительная картинка обретает власть над людьми.

Раньше, когда надо было женить принца, ему присылали миниатюру, нарисованную хорошим художником. Юноша заочно влюблялся в изображение. Потом приезжала настоящая принцесса, похожая на всадника апокалипсиса. Но поздно: политические союзы родителей заключены, земли поделены. Оставалось только любоваться портретом да тискать хорошеньких фрейлин.

Теперь этот фокус делает кино. Многие влюбляются в киноактёров, которых видели на экране или в глянцевом журнале. И не знают, какие они в жизни. Готовы ли отважно биться с мировым злом или предпочитают тихо напиваться на банкетах? Читают ли возлюбленной стихи на закате или лупят её клюшкой для гольфа?

Кто на самом деле видел нашу планету из космоса, политиков, королей и президентов, Господа Бога, наконец? Где-то в