href="ch2-558.xhtml#id176" class="a">[558]… Или раздуть какого-нибудь добра молодца в качестве щуки, чтобы карасей гоняла в госаппарате, а то совсем распустились…» Нет, все происходит совсем не так в этой сказочной стране. Когда он наплавается вдоволь, педальки велотренажера покрутит, позавтракает, тут ему и несут записочки: «Есть такой пассажир, зовут, например, Гена, хочет взять некий ЦБК, предлагает за это полный контроль над Петербургом — депутаты, бюджет, газеты, ТВ, все такое. Ни одна мышь не проскочит. У нас есть на него компромат, шаг в сторону — и он на киче. Но есть и Вася, он предлагает то же самое, но просит только трафик героина не пережимать. И немножко фармакологическую промышленность в СЗФО развить… Компромат на него еще лучше. Есть и Петя… Как вы думаете?» Примерно так это происходит. Типа тендер. Или конкурс на грант. Победит самый достойный.

Трабер — личность мутнейшая. Остальные вообще просто головорезы. Нужно подключить вменяемого смотрящего. На примете есть ушлый паренек из Сибири. Морское дело в принципе знает. Умненький, шустрый. А что если его поставить на Петербургский морской порт и подключить к нему наших ребятишек? Он мигом порядок наведет в этом сумрачном городе, где болотные флюиды наполняют головы дурманом, где все время какие-то революции, смуты, фронда. Как вам идея?

На Южилине и остановились. Отдали ему колоссальные ресурсы Морского порта, а, собственно, ради этих ресурсов и был создан безумным царем город на болотах за триста лет до описываемых событий. Трабера слегка подвинули. Чеснока тоже. Но не отжали.

Виталий Южилин стал разруливать всю ситуацию, дал гарантию, что все будет под контролем. Потом, правда, продал все Лисину[559], в Новолипецкий металлургический комбинат. И Муров с Аликом[560] протащили Диму Крикуна разруливать. По фамилии Михальченко[561]. В ту пору именно Тюльпанов стал руководить всей политической составляющей. Вилли, как верный оруженосец, взял на себя вопросы урегулирования в политическом поле. За деньги отвечал другой человек, но контакты важнее. Как же успешно все получилось! В течение семи лет, с миллениума до 2007 года, ему удалось решить вопросы со всеми хотелками демократов и либералов, разрулить имевшиеся конфликты, создать новые, проанализировать тренды и обеспечить мир, тишь и процветание. В 2007-м он стал депутатом Заксобрания и сразу председателем комиссии по устройству госвласти. Через два года — председателем комитета по законодательству. Все это время старался держаться в тени, за широкой спиной Тюльпанова. Этого таланта ему не занимать. Профессионал. Всегда на подхвате, всегда в теме, всегда немного в стороне.

Все эти годы я достаточно часто общался с ним. Он бывал у меня в эфире, умудрялся создавать какие-то информационные поводы для мелкого пиара, так необходимого депутату. На огромном корабле петербургской политики, где капитаном была Матвиенко, боцманом — Тюльпанов, а рулевым — его начальник аппарата, Вилли был юнгой. И это у него блестяще получалось. Построил церквушечку в своем округе — маленькую, скромненькую, какую-то панельно-щитовую. Оборудовал себе там комнатенку-приемную. Стал прислуживать на литургиях, впал в политическую летаргию, купил джип, возвел дом, квартирку[562] приобрел. Все правильное, но не слишком. Вот как бы специально скромненькое. Естественно, достойное, но не супер-пупер. Знает он свое место. Не высовывается. Умеренность во всем, даже в умеренности. В его кабинете на столе стояла икона — крохотная, правда. И какой-то крестик из камня. И больше никакой атрибутики. Вилли держал имидж и никогда не переступал черту. Спокойный, добродушный, лохматый чувак, успешно делающий политическую карьеру, не заносчивый, не самодовольный. Трудяга. Немного неряшливый, вечно в мятом костюме, пуговицы рубашки расстегнуты, пузо вываливается. Галстук набекрень. Немного на Карлсона похож. Добрый чудаковатый разгильдяй.

Однажды я к нему обратился за помощью, попав в большую беду. Катался в 2010 году на горных лыжах, крепление заклинило, ногу чуть не оторвало. Пролетел метров десять вертолетом. Перелом, да еще и с плохим прогнозом. Скорая отвезла в районную больницу, там говорят: хирурга нет, выходные. И, скорее всего, вам надо готовиться к протезированию в дальнейшем, сосудисто-нервный пучок поврежден осколками. Я в шоке. И это не образное выражение — в настоящем шоке, от кровопотери. Пока через метель ехали друзья из города, пока везли два часа в город, мне совсем хреново стало. Приезжаем в Институт травматологии, охранник не пускает, ночь. И тут я вспомнил, что Вилли за пару месяцев до этой истории тоже ногу ломал. Нахожу его телефон, звоню. Через час я уже был на операционном столе в Институте скорой помощи. Хирург потом признался: еще минут двадцать-тридцать, и он бы даже не стал раздумывать — ампутация. Так что Вилли спас мне правую ногу. Он очень многим помогал и помогает. И друзьям, и вообще. Этого у него не отнять.

Однажды мне пришлось отдать часть этого долга. У Вилли подхалтуривал мой телеоператор — снимал какие-то его мероприятия, какую-то единороссовскую дежурную лабуду. И неожиданно потерял загранпаспорт, а собирался поехать с Вилли в Грузию. Это была весна десятого года. Тюльпанову приказали устроить в Тбилиси шоу с раздачей георгиевских ленточек и вручением медалей ветеранам. И чтобы поехал Вилли, и чтобы это показали на всех каналах ТВ. Официальные телегруппы Грузия не пропустила бы, развернув на границе. Пришлось ехать мне, хотя я еще вовсю хромал, да и оператор из меня, честно говоря, не очень. Снять могу, но шедевров не обещаю. Вилли звонит мне:

— Выручай!

Я ему говорю:

— Брателло, но это же цирк! Идиотизм! Какая на хрен Грузия через полтора года после войны1? Заплюют же камеру, потом будешь чистку объектива оплачивать!

А Вилли грустно мне в ответ:

— Я что, отказаться, что ли могу? Приказ есть…

Лечу из Бангкока, через Стамбул и Ригу, в славный Тифлис, чтобы заснять провокацию.

Интересная была неделя. Много прикольного: и протесты против Саакашвили, и сам Миша, встречавшийся в лобби-барах отелей с бизнесменами, и его хрустальный дворец, и безумное шоу, когда собрали всех стариков-ветеранов в далеком-предалеком горном селе, а Вилли им вручал медали, пытаясь не упасть после очередного тоста до дна. Кстати, георгиевские ленточки грузины брали с удовольствием. Как сувенир. Никакого предубеждения не было, никакой брезгливости. Как и восторга, естественно. Но речь не о них. Я провел четыре дня с Вилли в кругу его помощников и соратников. И это было весьма забавным опытом. Естественно, в Грузии пьют. И поют. И все эти дни заканчивались гуляниями по ночному Тбилиси с песнопениями. Пел Вилли. Неплохо. Но вот исключительно тропари и акафисты. Я увидел своими глазами, что это доставляет ему удовольствие. Вот