руки — соперница была повержена и готова сложить оружие. Я помню эту бедную тетку-ректоршу. Она вся тряслась от стресса: хоть и понимала, что за ней стоят огромные силы, но людей и детей ей было жалко, что-то человеческое в ней все-таки было.

Шел 1999 год. Директор ФСБ Путин внезапно вписался в историю с подачи тамбовских. ВАК отменил свое решение об отмене решения. Леванович прошел согласование в Минздраве. Гузева окончательно проигрывала. И вот тогда в дело вступил Селезнев на стороне могиловских. Стал собирать команду. Мне предложили хороший гонорар, если я стану консультантом. Платить за эфир приходилось из своего кармана, телевидение — штука дорогая. А одинокого волка ноги кормят. Я согласился и в тот же вечер полетел в Москву. Встретила правительственная «ауди» на летном поле. Машина председателя Госдумы Геннадия Селезнева. Помчались на Охотный Ряд[567], через спецподъезд на шестой этаж. Встречает Гена, проводит в свой кабинет. И тут я понял суть его погоняла: от Вонючки исходил постоянный навязчивый запах фекалий, душистого табака и сладенького одеколона. Он старался все время курить, чтобы перебить «аромат». В «Смене» рассказывали, что Вонючку не раз заставали в редакторском кабинете без штанов, ожесточенно ласкавшего себя. Видимо, естественные замки пищеварительного тракта расслабились и уже не выполняли свою работу. Мне доводилось общаться с сотнями российских политиков и бизнесменов нетрадиционной ориентации. Но ни от Грефа, ни от Миллера, ни от Тинькова никогда не пахло так мерзко. Разве что от Баскова. Видимо не зря они так сошлись с Геной Вонючкой. И, как рассказывали депутаты того созыва, у Коленьки Баскова было удостоверение помощника председателя парламента с пятиугольной звездочкой-печатью. Чтобы проходить на Охотный Ряд через спецподъезд. И да, Вонючка с Коленькой грешили на диване в комнате отдыха спикера. Басков был любимчиком. Но моногамией там не пахло. Другой поклонник Коленьки — педофил Борис Шпигель, сенатор и магнат, умудрился выдать свою дочку замуж за Баскова. А спикер Селезнев выдал дочку за другого «голубца» — Александра Габитова, директора клуба «Голливудские ночи». Его когда-то вытащил на свет божий Влад Резник, пристроив в страховую компанию в 1993 году. Габитов был одновременно продюссером и бандитом. Дочка Селезнева — особой довольно легкого поведения. Потом она сошлась с Сергеем Мироновым. Ну два сапога пара. Габитов как-то неласково с ней расстался. Судился даже. Ну понятно — тамбовские тогда с могиловскими враждовали. Мезальянс вышел. Пердимонокль.

— Ты присаживайся, родной, на диван, — сказал мне Гена Вонючка. — Располагайся. Чайку? Дай я тебя обниму!

Я чуть не блеванул. Нет, я совершенно нормально отношусь к геям. Ну вот родился человек девочкой, а тело у него — мальчика. Ведь каждый вправе распоряжаться своим телом так, как хочется. Но тут было ощущение, что тонешь в какой-то липкой мерзкой сладкой жиже. Кошмар просто! Я ощутил в тот момент, как пахнет российская власть. Дерьмом и духами. Коньячным перегаром и ароматизированным табаком. Я не помню уже суть своей консультации. Отодвинувшись на максимально возможное расстояние, сказал примерно следующее:

— Вам, Геннадий Алексеевич, в этой истории не победить. Путин сильнее. Он директор ФСБ и по-любому не отступится, раз выступил на стороне Левановича. В городе Кумарин сильнее Могилы. Я бы на вашем месте сдал позиции на условиях торга, но войну бы завершил. Оно того не стоит!

Селезнев задумался, выпустил облако дыма и потупился.

— Что? Совершенно бесполезно? Жаль… Тебя отвезти в аэропорт или посидим здесь, выпьем, поболтаем. Оставайся!

Новый позыв заставил меня невежливо попрощаться со спикером и стремглав броситься в туалет. Через час я уже летел в Петербург. Как хорошо, что я не взял аванс за свою работу! Как вот почувствовал, что что-то не так. До сих пор не понимаю, зачем они так бились за Педиатрическую академию. Медом, что ли, там намазано?

Селезнев сдал пост председателя Госдумы Грызлову. Тоже прикольный чувак был. Говорят, не подвел преемник. В том самом смысле. Грызлов — Володину. Не знаю, стоит ли в комнате отдыха тот самый диван, но предполагаю, что этот артефакт в российском парламентаризме передается из поколения в поколение. Гена умер от рака в 2015-м. Миронов бросил его дочку, женился на молодой журналистке. Коленька унаследовал богатства Шпигеля. Габитов — советник губернатора Ленобласти. Сначала был представителем Сергея Прохорова, а сейчас — Бориса Титова. Все время борется за мандаты. Легендарный адвокат Макаров по кличке Таня заседает в Думе до сих пор. Влад Резник тоже. И Жириновский с ними. Удивительная вещь — российский парламентаризм! Только один открытый гей, страстный любитель маленьких мальчиков, исчез из политики совсем — Александр Беляев, принявший кресло председателя Ленсовета у Собчака в 1991 году. Вот как волной смыло.

А вот зачем так зверски воевали бандиты за Педиатрическую академию, для меня осталось загадкой. То ли наркоту там в лабораториях варили на промышленной основе, то ли детей на органы разбирали, то ли еще что подобное. И я спрашивал знающих людей, зачем такие усилия и ресурсы были вброшены в пламя этой войны. Даже Путина подключали! Долго все мои собеседники пожимали в ответ плечами, пока одна умудренная многими знаниями дама-юрист не озвучила мне вполне логичную версию: в Педиатричку привозили сотни заболевших какими-то пустяковыми болячками ребятишек из детских домов. И их можно было без особого труда оформить как умерших. Никто бы не стал проверять эпикризы. А на самом деле — продать. И для усыновления, и на органы, и просто педофилам для утех. О таком варианте я даже подумать не мог! А ведь эта версия самая правдоподобная… Кстати, говорят, что сын Вонючки сегодня любовник Леши Миллера. Наследственное это у них…

ВИТЕК МИЛАШКА

Дело было в июне, когда на петербургских газонах уже опушились одуванчики, а ночной дождь свеж, как выпускница на «Алых парусах», и в лужах на асфальте отражается то ли рассвет, то ли закат — между ними совсем нет границы, только полчаса фиолетового неба. Мой собеседник был одет в светло-бежевый костюм и модные в те годы остроносые ботинки. Мы гуляли вокруг телебашни. У основания ее опор построили жутковатое здание с узенькими окнами-бойницами — там на втором этаже у меня была студия прямого эфира «Регионального телевидения», монтажка и офис. И даже что-то похожее на гримерку было. В этом закутке мы сначала сидели и пили чай, а потом решили подышать свежим воздухом и вышли во двор. Он приехал ко мне на разговор. Серьезный функционер и чиновник, простецкий и доброжелательный. Я накануне говорил в своей программе