Голоса вновь переплелись, взвиваясь к потолку древней пещеры, и старый шаман прикрыл глаза. Пусть спорят… А может, промолчать?

— Тихо! — он поднял руку, и все смолкли. — Я скажу.

Ка-Гы обвёл сородичей взглядом.

— Вы не дослушали, и поняли мои слова неверно. Я сказал, нам ничего не остаётся больше, кроме как ждать. Ждать смерти.

Было тихо, так тихо, что слышно, как капает вода с потолка древнего святилища — за эти дни вода уже успела пропитать пористый известняк насквозь. Кап…Кап…

— Вы не спросили, что будет, когда этот потоп кончится — а кончится он не скоро. Когда остатки народа орков выйдут из убежищ, шатаясь от голода, их встретят узконосые, голодные и злые. И оттого совершенно отчаянные.

Старый орк вновь принялся ворошить угли в костре уже изрядно обгорелым сучком.

— После этого потопа никакой другой добычи в горах не останется. И на равнине, где живут узконосые, тоже. Правда, у узконосых есть запасы травяных зёрен, но это уже кому как повезёт. Для орков же единственной добычей будут спасшиеся узконосые. Их будет всё ещё много, больше, чем орков. Добыча, вооружённая копьями, луками и стрелами не самая доступная, верно?

Шаман вновь сделал паузу.

— Я виноват. Когда очень хочется увидеть выход из пещеры, наполненной едким дымом, его видишь даже там, где нет.

— Выходит, древние камни врут? — решился наконец заговорить один их вождей.

— Нет. Древние камни не лгут тому, кто хочет узнать всю правду. Я неверно истолковывал их неслышимые слова — точно так, как вы сейчас неверно истолковали мои, не дослушав. Вот и мне следовало читать всё. Всё до конца, а не только то, что я хотел знать, и считал достаточным знать для спасения народа орков.

Шаман бросил в огонь остаток обгорелого сучка, которым помешивал угли.

— Теперь уже нет никаких сомнений, всё это работа демонов. Тех самых демонов, что уничтожили некогда Гы-Хырра руками узконосого по кличке Ад-Амм. И этот ливень тоже. Они вернулись.

Ка-Гы, кряхтя, встал и подошёл к стене, испещрённой рунами, нанесёнными в два цвета — углем и красной охрой. Губы его чуть шевелились, словно он про себя произносил заклятье или молитву.

— Но как же наш Спаситель? — тихо спросил один из орков. — Когда он придёт наконец?

Старый орк медленно обнажил крупные жёлтые зубы.

— А наш Спаситель к нам не придёт.

Никто не заметил, откуда в руке великого шамана оказался бронзовый кинжал. Это был древний оркский кинжал — ничего лишнего, никаких украшений. Голая рукоять и позеленевшее от времени обоюдоострое лезвие, заточенное лишь по краю, зато до остроты бритвы. Ка-Гы коротко сунул его себе меж рёбер и ещё попытался повернуть клинок. Чтобы было не так больно…

…

— Ты должна быть вместе со своими. Со своим народом.

Солёные волны негромко плескались в саду, но к дому, расположенному выше, покуда не подобрались. Гибнущие сады Тланты разбивали сильные океанские волны на множество мелких — последнее, что сады могли сделать для своих хозяев.

— Со своим народом… — Фионна зябко повела плечами, и Киллиан бережно обнял её. Девушка была не против. — С кем именно? С теми, кто уходит в Бессмертные Земли? Или, может, с теми, кто решил принять законы хомо? Да, не удивляйся — есть и такие. Их уже успели назвать дроу, «тёмные». А может, мне нужно примкнуть к тем, кто решил остаться и жить по прежним законам Бессмертных, невзирая ни на что? Они называют себя «сидхэ». Так с кем из нашего народа мне быть?

— А твой отец? А твоя сестра?

Фионна усмехнулась уголком рта.

— Всё перемешалось… Отец и мама уходят, туда, в Бессмертные Земли. Иначе быть не могло, ведь он глава Дома, и должен думать не только о себе. Иримэ хочет остаться. Эарендил остаётся среди сидхэ, и она его не бросит…

Девушка повернула к Киллиану лицо.

— Подумать только… Я ведь твёрдо решила убить вас всех. Всех хомо, до последнего. И так бы и случилось, поверь.

Её глаза близко-близко.

— Ты не слышишь моих мыслей. А вдруг я не изменила своего решения?

— Мне не страшно, — слабо улыбнулся Киллиан. — Не мы решаем, когда умирать. Только Создатель. И для бессмертных тоже.

Эльдар положила руки на плечи хомо.

— Спасибо тебе, — тихо, очень серьёзно произнесла девушка. — Наверное, ты прав. Я даже думаю, не для того ли ты послан мне судьбою? Не дать свершиться страшному и непоправимому.

— И всё же…

— Я приняла решение и не отступлю. Я буду жить с тобой. И пусть это продлится только сорок лет, но это будут мои годы. Всё, я сказала!

Фионна залепила губы юноши поцелуем прежде, чем он успел открыть рот для возражений. Вообще-то в принципе возразить можно было бы и не раскрывая рта, все эльдар способны улавливать мысли. Вот только мыслей в голове у Киллиана тоже внезапно не оказалось, лишь плыл в ушах тонкий звон.

Миниграв опустился почти вертикально, буквально свалился с неба. На ступеньки веранды уже высаживался Вэон, собственной персоной.

"Кого ждём?" — странно, но бывший Хранитель не излучал чувства неизбывной вины.

— Говори вслух, пожалуйста, — попросила Фионна. — Я не одна.

Эльдар окинул Киллиана внимательным взглядом, и юноше показалось, что под черепом у него бегают муравьи.

— Как скажешь. Если совсем коротко… Я остаюсь.

— С сидхэ?

— Конечно. Если эти извращенцы намерены стать бессмертными владыками, пусть дерзают. На мой взгляд, худшей участи себе придумать невозможно.

Он и она встретились взглядами.

— Или ты полагала, что преступника, сотворившего всё это, возьмут в Бессмертные Земли? У нас нет смертной казни, на моё счастье.

Эльдар перевёл взгляд на юношу.

— Фионна, могу я попросить оставить нас вдвоём? Так будет удобнее, правда.

Вздохнув, девушка поднялась со ступеньки и направилась в дом. Вэон сел рядом с Киллианом, встретил его внимательный, ожидающий взгляд.

— Как всё-таки плохо, что хомо все глухие… Ну хорошо, попробую на пальцах. Если бы в твоей голове имелась хоть одна грязная мыслишка насчёт Фионны, я бы просто пустил в ход лучемёт. Веришь?

— Как может такое быть — она и грязные мысли? — неподдельно изумился Киллиан.

Взгляд бывшего Хранителя потеплел.

— Ну всё верно. Именно потому я и говорю с тобой. Ты её любишь. Любишь светло и чисто. Более того — ты сумел растопить некогда ледяное сердце. Она тоже любит тебя… как это ни изумляет.

Вэон перевёл взгляд на воду, заметно приблизившуюся к крыльцу.

— Нам дано изменять лишь то, что находится внутри нашей Кармы. И не дано изменить того, что находится вне… Сейчас она счастлива, и я поэтому тоже счастлив. Кто я такой, чтобы вставать на пути? Пророчество исполнилось, то, что должно было случиться, случилось. Все мы служим орудием рока…