Зоул ждала на льду, держа наготове Старые Камни. Нона сказала ей, что можно идти, и вот она здесь, с другой половиной ключа от Ковчега.

Зоул вошла в комнату, где Шерзал пытала Рули. Она держала в руках два корабль-сердца своего племени, одно из которых было красным, как железо из кузницы, а другое — ядовито-зеленым. Корабль-сердца ной-гуин и Сладкого Милосердия лежали у дальней стены, одно —черно-фиолетовое, обжигающее глаз, другое — золотое. Девушка, которая отправила Нону обратно из сердца черного льда, исчезла. Перед ними стояла лед-женщина — жесткая, бескомпромиссная, совершенная. Зоул наблюдала за Ноной и остальными словно издалека, ни намека на узнавание в ее лице, ни теплоты, только сосредоточенная деловитость.

— Ты сможешь это сделать? — спросила Нона. Из всех них только Нона могла стоять в длине копья от Зоул и встречать ужасный свет в ее глазах. — Ты можешь взять все четыре и открыть Ковчег?

— Это будет тяжело.

Нона спросила себя, остались ли в этой лед-женщине намеки на более молодую Зоул. Даже тогда она была тверда и, казалось, лишена эмоций, но Нона помнила, что Зоул назвала ее подругой и пришла в Тетрагод, чтобы спасти ее. Она помнила застенчивую улыбку Зоул, когда та отпускала одну из своих редких шуток, настолько сухих, что могли пройти мимо совершенно незамеченными.

— Тяжело? — Как всегда, когда Зоул называла что-то тяжелым, это означало, что это, по сути, невозможно... акт самоубийства.

— Очень тяжело. — В глазах Зоул было что-то похожее на страх. Нона никогда такого не видела.

— Попробуй. — Нона подошла к стене и села, опершись на нее спиной. — Скифроул приближается. Мне нужно помочь...

Нона не почувствовала, как упала, но врезалась в Чайник, словно упала с большой высоты.

Святой Класс

ЧАЙНИК ЛЕЖАЛА, РАСКИНУВ руки и ноги, оглушенная ударом одного из маленьких щитов, которые, казалось, предпочитали многие скифроулцы этой волны. Мужчина, ударивший ее, теперь перепрыгнул через нее в образовавшееся пространство. За ним последовал еще один скифроулец, на этот раз приземистая женщина с необычной пурпурно-красной кожей, которую Чайник никогда раньше не видела. Она несла короткое копье с длинным зазубренным наконечником, которым, похоже, прикончила изрядное количество раненых врагов. Не останавливаясь, она ткнула им в грудь Чайник. У Чайник не осталось сил ни на что. Она сумела только вскинуть пустую, беспомощную руку.

— Нет. — Слово Ноны сорвалось с губ Чайник.

Сидя в одной комнате с четырьмя корабль-сердцами, Нона чувствовала себя свечой, горящей не только с обоих концов, но и по всей длине. Их сила наполняла ее, разрывая на части. Быстрая, как мысль, она вытащила дефект-клинок из ладони Чайник и разрезала скифроулку пополам.

Вставай.

Чайник с трудом поднялась на ноги. Скорость покинула ее. Изнеможение тянуло ее вниз больше, чем мелкие раны, кровь из которые прилепила к телу ее одежду. Несколько ударов упало на дефект-броню, которую Нона создала вокруг Чайник, пока та поднималась.

Впусти меня.

— Они все мертвы, Нона. — Чайник взмахнула рукой, и Нона наполнила воздух движущейся бурей дефект-кликов. Скифроулцы перед ней рассыпались на куски. Позади них лежала Королевская дорога, плотно забитая их родичами. Они стояли вплоть до пролома в стенах, через который внутрь вливался океан орды Адомы.

Более чем в ста ярдах от них, но уже внутри круга городских стен, десятки скифроулцев несли на плечах ступенчатую платформу, поднимавшуюся на ярды над морем голов. На нижней ступеньке дюжина лучников в черных кольчугах выпускала из орлиных луков стрелу за стрелой, посылая их в полет над наконечниками копий своей армии, к стенам дворца или к лучникам на крышах Истины. На следующей ступеньке четверо ветер-работников применяли свое искусство, чтобы защитить лучников от приближающихся стрел, но Ноне показалось, что они сосредоточили свои усилия прежде всего на третьей, самой высокой ступеньке, где на золотом троне восседала фигура в алых доспехах. Сама бой-королева, Адома, вошла в город и привела своих последователей в неистовство. Женщина с командирским взглядом, ее кожа казалась дырой в ночи. Говорили, что она растапливала черный лед и пила получившуюся воду, чтобы обрести свою силу. Даже на таком расстоянии Нона чувствовала, как из нее сочится злоба.

Позволь мне помочь, Чайник! Где Яблоко?

— Не знаю. — Чайник отступила назад и ударом локтя в затылок сбила с ног мужчину, который совсем недавно ударил ее. — Я не знаю! — Ее голос сорвался, когда она отступила к императорским гвардейцам, сражавшихся перед стенами дворца. Перед глазами Ноны замелькали образы. Она увидела, как Лини упала с копьем, пронзившим ее грудь. Алата погибла, сражаясь над ее трупом. Она видела, как Сестра Сало и Сестра Железо сражаются спина к спине, а Скифроул карабкается по круглой стене мертвых, окружая пару. Она увидела Сестру Сало с мечом глубоко в теле самого большого геранта, которого Нона когда-либо видела. Каким-то образом старуха пронзила доспехи мужчины, но там, где клинок из Ковчег-стали, который она отдала Ноне, мог легко выйти обратно, ее, из Бэрронс-стали, остался зажатым. Когда скифроулец срезал ее, Сало удивленно посмотрела на врага. Она выглядела не напуганной, не гордой, не умиротворенной, не побежденной... просто удивленной.

Воспоминания Чайник атаковали Нону. Она увидела Кетти, сломанную топором. Высокая, быстрая, Кетти. Всегда говорящая о мальчиках. Теперь она никогда не найдет того, кого сможет удержать. Нона сморгнула видение, сморгнула смерть других послушниц и монахинь, которых знала большую часть жизни.

— Нет. — В голосе Ноны прозвучало столько эмпатии марджал, что даже те, кто стоял в первых рядах, замерли, прислушиваясь, оружие застыло на полувзмахе.

Настоятельница Колесо стояла недалеко, ее правая рука была в самодельной поддерживающей повязке, лоб забинтован. Вокруг нее стоял жалкий остаток монастырского отряда.

— Нет! — Нона отступила к боевой линии. Мужчины и женщины дворцовой стражи отпрянули с ее пути, словно схваченные невидимыми руками. Скифроул, жаждущий крови всего в нескольких ярдах впереди нее, замолчал, хотя она была всего лишь Чайник, раненой, без доспехов, ничем не примечательной.

Когда Нона подняла руки Чайник, из спаленной огнем ночи вылетела стрела. Она разлетелась вдребезги в нескольких дюймах от ее плеча. Другая просвистела мимо. Нона сложила руки над головой, борясь с какой-то противоборствующей силой. Каменные блоки и черепица сорвались со зданий по обе стороны Королевской дороги и бросились на армию, набившуюся по всей ее ширине. Стены застонали и рухнули в клубах пыли.

— Луна падает. — Голос Ноны задрожал в телах людей, как если бы заговорил сам Абет, и за ним последовал ужас. — Луна. Падает.

Она замахнулась рукой на спины скифроулцев, пытавшихся отступить через тех, кто все еще наступал на дворец. Вращающиеся дефект-лезвия рассекали броню, плоть, кости. Даже плиты мостовой под ногами врага были изрезаны на куски.