На этот раз консьержка оказалась несговорчива и упрямо отказывалась общаться с Игорем.

— Я вызову милицию, если вы не уйдете! — Женщина получила замечание от Валентины Сергеевны: ведь она недавно пропустила Игоря, решив, что это водитель, которого ждали Кулагины. — У меня из-за вас были неприятности.

— Вызывайте свою милицию, — согласился Игорь. — Тогда и посмотрим, кто из нас нарушитель. Вы обязаны сообщить о моем приходе жильцам.

Женщина недовольно зыркнула на Игоря — он был прав.

— Валентина Сергеевна уехала вместе со своими родственниками на дачу.

— Я приехал к Медведевой.

— Медведевых тоже нет. — Но женщина все же набрала их номер, чтобы не быть заподозренной в обмане.

Игорь попытался расспросить консьержку о Кате, но женщина не стала с ним объясняться, уткнувшись в свое вязание.

И Игорь решил ждать. Он развернул свою «ауди» так, чтобы никто, входящий в подъезд, не остался незамеченным. Больше ему ничего не оставалось делать — сведения об отце Леры он получит не раньше завтрашнего утра. И единственное, на что надеялся Игорь, — Катя должна вернуться домой, и, может быть, с ней придет Лера… Его Лера.

Игорь вздохнул. Девять томительных месяцев он провел в бездне одиночества. И оставшиеся часы до встречи с любимой были каплей в море, но почему-то сердце Игоря мучительно заныло, рассыпая боль по телу… Его Лера…

Девятимесячное ожидание подходило к концу. И последние часы оказались самыми мучительными, требующими максимальной отдачи сил и самообладания.

Вначале Лера твердо решила для себя, что с легкостью выдержит роды. Она спокойно переносила боль, возникающую каждые пятнадцать минут. И даже без проблем выдерживала боль, поражавшую тело каждые десять минут… Лера почти не выпускала из рук свою сапфировую капельку: кулон, подаренный ей Игорем, будто наделял ее силой и стойкостью.

Но часы терпимой боли истекли, и началось невообразимое — боль усилилась, а промежутки затишья быль столь коротки, что их Лере хватало только на глубокий вздох. И чтобы как-то скоротать время, она пыталась вспомнить прочитанное: схватки с такой периодичностью будут длиться то ли три часа, то ли шесть… Но мысли путались, и Лера ничего точно вспомнить не могла. Единственное, что она четко знала, — паниковать нельзя, нужно следить за чем-нибудь и ничего не бояться. К счастью, медики не отлучались от Валерии, и врач после каждого осмотра говорил, что все идет замечательно…

Когда часы показывали десять вечера, в палате появилась Катерина, выглядевшая необычно в медицинской форме.

— Лерик, как ты? — Катя присела возле подруги и провела ладонью по ее волосам.

— Нормально…

Но Лера так сильно сжала простыню, справляясь с очередным приступом боли, что Кате стало страшно.

— Лерик, ну почему ты отказалась от обезболивающих? — Катерина подала Лере руку — пусть она сожмет ее пальцы, может быть, так станет легче…

— Вдруг это повредит ребенку? — прошептала Лера. — Мне и так столько обезболивающих кололи в больнице, пока не выяснилось, что я беременна… Да и потом… — Лера даже зажмурилась, пережидая боль. — Мне сделали укол, чтобы я поспала, но лекарство не подействовало, я не смогла уснуть…

— Это потому, что ты слишком взволнованна. — Катя пыталась успокоить ее, боясь, что Лера запаникует. — А беспокоиться ни о чем не надо: папа приехал уже. И, Лер, он хочет подняться к тебе. Можно?..

— Нет, не надо. — Валерия замотала головой и зажмурилась.

— Ладно, как скажешь. — Катя была согласна с подругой: Валерий и так взволнован, а если увидит дочь в таких муках, то и вовсе места себе не найдет.

— Кать… — Лера поглаживала свой кулон-капельку. — Ты не помнишь, сколько времени это будет длиться? Уже с восьми часов у меня такие частые и длинные схватки.

— Да? — Катя ужаснулась, поняв, как долго еще вся эта боль будет продолжаться. — Ну… часа три еще…

Лера кивнула:

— А потом еще часа два, когда потуги начнутся… — Лера прикусила губу: казалось, что боль усиливается… — Кать… Позвони, пожалуйста, бабушке. Скажи ей, что я рожаю. И скажи, пусть не обижается на меня… Я ей не сказала о беременности только из-за Дятлов, не хотела, чтобы они знали…

На глаза Леры навернулись слезы — она все же переживала размолвку с бабушкой, ведь они всегда были очень близки, а упрямство Валентины Сергеевны разрушало их любовь и дружбу.

— Сейчас позвоню, — кивнула Катя. — Лер, хочешь, я останусь с тобой?

— Не надо… Позвони бабушке…

Стрелки часов приближались к полуночи. Боль усиливалась, и сравнить происходящее можно было лишь с извержением вулкана — сквозь Леру будто проливались потоки обжигающей лавы, стремящейся разорвать ее на части.

Но Лера мужественно выносила мучительную боль, зная, что остановить стихию невозможно и надеяться можно только на одно — это закончится.

В конце концов это испытание закончится. Закончится… Еще чуть-чуть…

— Давай, еще немножечко, Лера. — Акушерка внимательно следила за ребенком. — В схватку тужься три раза, но не сильно. Мы все будем делать осторожненько!

Малыш был крупным, и излишнее усердие и напряжение могли повредить как матери, так и ребенку.

— Лерочка, ты у нас молодец, — хвалила ее акушерка. — Сейчас мы отдохнем и потужимся в последний разочек! Хорошо?

Лера кивнула и вздохнула, пытаясь восстановить силы. Она чувствовала, что скоро выберется из этой обжигающей лавы. И извержение вулкана закончится.

— Ну, давай, Лер, — улыбнулась акушерка. — В схватку тужимся три раза! Давай, постарайся, девочка!

Лера снова кивнула и сжала руку доктора, стоящего возле нее. Роды проходили гладко, и его помощь не требовалась. Доктор лишь подбадривал Леру и поддерживал, давая опереться на свои руки.

И наконец палату заполнил громкий, жизнеутверждающий крик ребенка — малыш Леры и Игоря появился на свет!

— Лера, кого хотели? — поинтересовался детский врач, которому сразу же передали ребенка.

— Игоря, — ответила Лера.

— Ну и кто у нас родился? — улыбнулся доктор и поднес ей малыша.

— Мальчик… — прошептала Лера счастливым голосом.

Лера не сводила глаз с сына. Она смотрела, как его мыли, а потом взвешивали и измеряли рост.

Любуясь малышом, Лера даже почти не заметила боль, когда доктор надавил ей на живот, изгоняя послед.

А когда все было закончено и ребенка дали Лере, она была искренне удивлена — малыш молчал и внимательно смотрел на нее. И был поразительно похож на Игоря.

— Я люблю тебя, — прошептала Лера и осторожно прикоснулась губами к крошечной щечке. — Игоречек мой… Самый красивый на свете… Ты похож на папу…