Хильберто утверждает, что это маловероятно, ситуация уже накалена до предела, но он не против, если я передам Пабло его желание договориться.

В тот момент я не знала, какую услугу требует Эскобар у Родригеса. У Хильберто и Мигеля есть два основных компаньона – Чепе Сентакрус и Пачо Эррера (один из немногих наркоторговцев, предпочитающий молодых юношей принцесскам). Пабло хочет, чтобы ему отдали Пачо, его злейшего врага, в уплату за сделанное Чепе одолжение в начале года, когда разрезали на кусочки Уго Валенсию. Такое делают только в Медельине – не в Кали.

Несколько дней спустя в салоне красоты я встречаю Анну Болена Меса. Ответ, который дала эта милая девушка, научил меня, как нужно сохранять достоинство. Этот урок я никогда не забуду. Мы едва перебросились парой вежливых фраз, но ее огромные синие глаза сказали мне больше любых слов. В глубине души я чувствую глубокое облегчение из-за своей неудачи, смешанное с необъяснимым, странным и радостным чувством: в мире все еще есть люди, которых нельзя купить.

* * *

Хильберто Родригесу не терпится меня увидеть. Вчера он вышел из тюрьмы, а сегодня уже приехал в Боготу. Сейчас пять часов вечера, я в гостиной, проверяю, все ли на месте: шампанское, музыка, цветы, вид из окна, книга Цвейга, которую он еще не читал. Открыватся дверь лифта, я удивляюсь, слыша смех. Когда входят двое мужчин, одетые с иголочки в темно-синие костюмы, сияя от счастья, я не могу поверить своим глазам. Хильберто Родригес решил похвастаться передо мной Альберто Сантофимио, а кандидат Пабло Эскобара решил, в свою очередь, показаться на глаза с Хильберто. Они сообщают, что задержатся только на час, так как едут на встречу с экс-президентом Альфонсо Лопесом Микельсеном. Он с Эрнесто Сампером Писано ждет их в своей резиденции, чтобы отметить возвращение Хильберто на свободу.

Всю свою жизнь я провела перед камерой, пережила годы публичных оскорблений, поэтому мне удалось скрыть огромную неприязнь, испытываемую мной к Сантофимио. Оба прощаются. Я знаю: Родригесы покончат с Пабло, но уверена, сначала Пабло прикончит половину человечества. Если бы во всем мире остались только он и Хильберто, думаю, я бы выбрала Пабло, хотя он и безжалостный, но с определенными людьми умеет вовремя остановиться. Как и я, Эскобар очень самодостаточен. За пять лет я звонила ему около шести раз, ни разу не упомянув, что соскучилась или хочу встретиться, но сегодня решила прислушаться к своему сердцу и в первый и последний раз набрать его. Говорю, что нам срочно нужно увидеться и обсудить события в Кали. Вылетаю обычным самолетом, не говоря ни ему, ни Густаво, что собираюсь попрощаться с обоими, и на этот раз – навсегда.

За прошедшие пять лет я стала всего лишь беспомощным наблюдателем поступков этих мужчин. Завтра сделаю все возможное и постараюсь отговорить Пабло от войны. Планы, вынашиваемые в его голове, меня пугают. Я недавно осознала, что присутствую на закате двух недавно появившихся «гигантов» мира властных людей. Когда Пабло с Хильберто покончат друг с другом, а правительство добьет их, в нашей стране ничего не изменится. Останется только горстка привычных интеллигентов, управляемая армией, обогатившейся за чужой счет. Завтра я в последний раз увижу единственного мужчину, которому удалось сделать меня бесконечно счастливой, кто всегда относился ко мне, как к равной, ценил по достоинству. Только он один заботился обо мне, позволяя чувствовать себя защищенной. Глядя в зеркало, я говорю себе, что через пару часов навсегда попрощаюсь с тем, что нас объединяло, и плачу. На мгновение мне кажется, словно в отражении пробежал персонаж с картины «Крик» Мунка.

Уже прошло несколько месяцев с тех пор как, ввиду процедурных дефектов, договор об экстрадиции провалился. Пабло вернулся на работу в свой офис. Когда я пришла, мне сообщили, что они с Густаво на встрече, и просят подождать пару минут, пока освободятся. Кажется, это первый раз, когда мне приходится ждать в приемной, но, слава богу, – последний. Пока я ожидаю, один из его шоферов или наемных убийц пожирает взглядом мои ноги и достаточно громко, чтобы я могла слышать каждое слово, комментирует приятелю, что моя последовательница не такая представительная, как я. После рекламной кампании колготок «Di Lido» многие мужчины перестали обращать внимание на мое лицо, теперь они беспрестанно глазеют на ноги, ведь простой народ всегда предпочитает верить не своим глазам, а тому, что транслируют СМИ.

Я наблюдаю за парнями: их взгляд мрачен, они нецензурно ругаются и не скрывают своего презрения к обществу и женщинам в частности. Думаю, станет настоящим облегчением навсегда попрощаться с криминальной элитой, с каждым разом все больше погружающейся в сумрак. Вчера вечером я решила: впервые за время нашего знакомства с Пабло я попрошу у него денег. За пять лет я дюжину раз успела съездить за границу, он всегда давал мне приличные суммы на расходы, которые я принимала как знак проявления любви и щедрости. Но с тех пор как Пабло оплатил долги моей студии в обмен на рекламную кампанию в январе 1983 года, мне не приходилось ничего у него просить, поскольку у меня всегда хватало средств, которые я зарабатывала сама. Я никогда не отличалась алчностью. Пятнадцать лет я была одним из наиболее высокооплачиваемых профессионалов на колумбийском телевидении и никогда бы не подумала, что в моем возрасте останусь без работы. Все просто: моих сбережений хватит всего на двенадцать месяцев.

Вчера я так ждала встречи с Хильберто, чтобы наконец поговорить с ним после трех лет тюрьмы, но визит Сантофимио насторожил меня. Интуиция подсказывает: не нужно сильно обнадеживаться по поводу косметического бизнеса с Родригесом. Поэтому я решила попросить помощи у Пабло и поехать изучать языки в Европу, устроиться на работу туда, куда с детства мечтала, пока первое замужество, а потом и карьера на телевидении не встали у меня на пути. Однако первая цель – сделать все возможное, чтобы предотвратить неизбежную войну между картелями из Медельина и Кали, а именно, между их главными боссами: Пабло Эскобаром и Хильберто Родригесом.

Дверь офиса Пабло открывается. Он выходит в сопровождении девушки в черной юбке и красном свитере из колумбийской шерсти, на вид ей где-то двадцать семь лет, на груди висит золотая цепочка с большим медальоном с изображением Девы. Хотя она вполне привлекательна, с хорошей фигурой и красивой прической – моделью или королевой красоты ей никогда не быть. Она похожа на продавщицу косметики в элегантном магазине или на складе декораций. Пабло представляет ее как свою девушку, я желаю ему счастья с такой красавицей. Она нежно смотрит на меня, во взгляде нет ни капли зависти из-за моего дорогого красного костюма от «Thierry Mugler», привлекающего всеобщее внимание. В нем я выгляжу, словно сирена, когда вхожу в какой-нибудь ресторан Боготы. Я выбрала его из более чем ста пятидесяти дизайнерских костюмов из Милана, Парижа и Рима, потому что где-то прочла, что мы запоминаем человека таким, каким видели в последний раз. И как бы сильно еще ни любила Пабло, сегодня я решила попрощаться с ним навсегда. Не только потому, что любовь уже проходит, скорее из-за того, что наша дружба превратилась в неистощимый источник проблем, страданий и опасностей для такой известной, но такой незащищенной женщины, как я. Улыбчиво и добродушно я прощаюсь с девушкой и обращаюсь к Пабло: