– Сейчас он говорит с людьми, и это отнимает часть сил. Плюс контроль за солдатами.

– Чего… ты… хочешь? – я выстрадал эти слова как никакие другие. Казалось, что в голову вбивают огромные раскалённые гвозди.

– Чтобы ты на ногах устоял! – завопил над моим ухом сотрудник. – Аптечку сюда! Давайте! Ему плохо, не видите, что ли?!

– Я дам вам армию. Блокировка роботов очень простенькая. Но для этого ваше сознание нужно будет полностью переместить в Сеть, чтобы предоставить вычислительные мощности для управления таким количеством тел. Ваше сознание будет раздроблено на сотни частей. Возможно, вы сойдёте с ума. И, в каком-то роде, умрёте.

– Ну так давай же! – прохрипел я, не в силах терпеть больше эту боль. – Давай, чёрт бы тебя побрал!

– Сейчас-сейчас, будет аптечка тебе, ты только терпи!

И сразу же после этих слов головная боль ушла.

Я открыл глаза, и сознание тут же затопил поток информации, лившейся из тысяч источников. Затопил – и едва не смыл в пучину безумия.

Складывалось впечатление, что у меня отросли сотни новых частей тела: глаза, уши, детекторы тепла и тактильных ощущений, гироскопы, сотни рук, ног, голов, тел.

Металл, кевлар, стекло, керамика, а поверх – солдатская броня, пояса с подсумками, шлемы, маски, антенны, передатчики и ещё чёрт знает что.

И эта мешанина стучалась в мозг, в один-единственный на всю ораву мозг, – словно в кабинете стол руководителя осадила толпа работников, которые кричали:

– Тут холодно! Холодно! Иней!

– А тут фура покосилась!

– И у нас тоже!

– А я ничего не вижу!

– А мы видим свет!

– Здесь что-то лязгает!

– У нас…

Они вопили, требовали внимания и реакции прямо сейчас, а ошалевший мозг-начальник сидел и не знал за что браться. Но, к счастью, его быстро сориентировали.

– Запустите сознание в несколько потоков, – раздался голос Яши. – Если точнее – в двести пятьдесят шесть: за каждого солдата плюс несколько резервных копий. Смелей! Ресурсов хватит, но надо поторопиться, я не продержусь долго.

– В смысле «не продержишься»? – спросил я, выходя из оцепенения и параллельно в ускоренном темпе клепая своих ментальных «двойников».

– В прямом. Быстрее, товарищ майор. Мне больно. Надеюсь, вы успеете.

Я распространялся как вирус, ускоряясь с каждой секундой.

Каждая свежескопированная личность присоединялась к общему массиву и создавала двойников, моё «я» росло в геометрической прогрессии, так что не прошло и двух секунд, как солдаты оказались под полным контролем, восприятие пришло в порядок, бардак исчез – и можно было действовать.

Я не мог ничего чувствовать в привычном понимании, поскольку был сейчас существом не биологическим, а, скорей, кибернетическим, – но каждый электрон моего кода буквально дрожал от эйфории: полученные вычислительные возможности открывали новые горизонты мышления, доселе неизведанные. Я был словно человек, проживший всю жизнь в глубоком лесу, а потом посмотревший на мир из иллюминатора космического корабля.

Старое тело, находившееся на Кутузовском, село в служебную «Волгу» и отправилось в предполагаемое место столкновения, в то время как новое, стальное, рассредоточенное по нескольким машинам, подобралось и приготовилось действовать.

Фуры тронулись и, выстроившись в линию, двинулись вперёд, повторяя маршрут, не так давно проделанный «Волгой».

– Палыч! – я вышел на связь с шефом и услышал на том конце вскрик боли. – Извини, скоро пройдёт. Я управляю машинами НИИ робототехники и сейчас пойду на штурм. Атаку нужно поддержать как минимум с воздуха, так что собирай всех, кого только можно: вертолёты, спецназ, курсантов, милицию. Прорываться будем вот в этой точке! – я просто хотел переслать начальнику кусок карты, но, судя по совсем нечеловеческим воплям, это было похоже на то, как будто я свернул её в тонкую трубочку и вонзил шефу в мозг. – До связи!

По центру города метались легковые машины: как гражданские, так и правительственные, принадлежавшие каким-то партийным чиновникам. Один из этих идиотов на «Чайке», отчаянно сигналя и сверкая проблесковым маячком, размахивал руками, требуя уступить дорогу на узкой улице, и пёр прямиком в лоб серебристой фуре, за что и поплатился – удар смял его колымагу и выкинул на тротуар напротив здания Военторга.

Находиться в сотнях мест одновременно было… интересно. Нельзя найти слова, чтобы описать состояние сознания, когда мир виден с сотни разных позиций и ощущается как никогда ярко, а мозг – пусть и электронный – работает на полную катушку и всё ещё открывает для себя новые возможности.

Оказалось, что самое трудное – побороть человеческие привычки и поверить в то, что я теперь могу – от освоения всё новых и новых мощностей просто захватывало дух.

По Новому Арбату в сторону Дворца двигалась в сопровождении нескольких машин милиции целая колонна: орденоносные бабушки и дедушки с решительными взглядами и старыми автоматами в руках собирались защищать Союз. Они махали мне, улыбались, кричали что-то вроде «всыпьте им!»

Я посигналил старикам, вызвав ещё большее воодушевление – в воздух полетели фуражки, пилотки и бескозырки.

Над мостом через Москву-реку к колонне присоединились вертолёты – три тройки – вся сила Конторы, которую сумел достать Палыч. Что ж, неплохо. Я вклинился в их бортовые компьютеры: с приобретёнными умениями это вышло на удивление просто.

Если подбирать сравнения из материального мира, то защита была решёткой, а я – на редкость худым и гибким человеком. На экранах возник план атаки, а эфир наполнился шокированными возгласами пилотов.

С расстояния в несколько сотен метров я увидел наших: милицейские машины, тёмно-зелёные «Уралы» академии Дзержинского и множество щуплых фигурок в серых шинелях. Проехать между ними не составило никакого труда: слишком уж мало техники было у лояльных сил в распоряжении, – ведь основные силы, на которые надеялся Палыч, в эту минуту на всех парах катились по железной дороге в сторону Москвы. Наше оцепление было жиденьким. И там уже ждало моё биологическое тело, доводившее последние распоряжения недоверчивым милиционерам и курсантам.

– За машины! Прячьтесь кто куда, сейчас на штурм пойдём, вертолёты видите?

Вражеское оцепление оказалось куда солиднее – грузовики, бронетранспортёры, ощетинившиеся стволами, бетонные блоки и мешки с песком, взявшиеся непонятно откуда. Из узких бойниц торчали автоматные стволы: воины Разума не питали иллюзий насчёт того, что начнётся, когда неизвестные фуры и вертолёты доберутся до их позиций. Момент столкновения приближался и в то же время был мучительно, до боли и хруста в металлических суставах, растянут…

Первый залп дали БТР: из блоков ракет вырвались облачка белого дыма, и тут же, поддерживая их, воздух прорезали толстые жёлтые трассы пушечных очередей. Вертолёты кинулись врассыпную, разбрасывая веера ослепительно ярких тепловых ловушек и выпуская ракеты – неприцельно, но тем не менее результативно.