использовать как для вербовки новых сторонников, так и для удержания существующих членов. Никто не одобряет и не высказывается «за» пытки; практику можно легко описать; есть персонифицированная жертва, с которой следует себя идентифицировать; вмешательство (например, кампания по написанию писем) может произвести некоторый эффект. Опрос AmB 1993 года назвал пытки проблемой, которая больше всего беспокоит членов организации. Расизм в Европе и политическое убежище для беженцев, две проблемы, наиболее близкие к дому, оказались в числе наименее вызывающих обеспокоенность. Аналогичное исследование AmU показало обратное: из пяти общих вопросов еще два внутренних вопроса – связь политики помощи США с ситуацией в области прав человека в стране и помощь политическим беженцам из репрессивных режимов – были признаны наиболее важными.

Последним, далеко отстающим по интересу, был самый непопулярный вопрос: отмена смертной казни. Кампаний в странах, не отменяющих смертную казнь, таких как США, где она пользуется сильной поддержкой, избегают, чтобы не оттолкнуть приверженцев. Рекламные материалы должны быть более яркими (эмоциональные описания последних часов приговоренных к смертной казни, графические подробности воздействия электрошока на организм) и более «интеллектуальными», предвосхищая и опровергая распространенные мнения. Кампания против смертной казни в отношении другой страны (например, Саудовской Аравии) проще, чем всеобщий запрет, распространяющийся на вашу собственную страну. По другим вопросам все наоборот. Кампании в поддержку коренных народов имеют больше смысла в Канаде и США, где эта проблема актуальна для коренных американцев.

Масштаб зверств в современном мире, таких как геноцид в Руанде, например, очевидно, превосходит любые различия в странах и проблемах. Но различия в фактической или предполагаемой тяжести менее важны на нижних уровнях шкалы. В одном исследовании, проведенном вопреки ожиданиям здравого смысла, американским и австралийским студентам бакалавриата был представлен список из трех сценариев, каждый с двумя вариантами, изображающих различные нарушения прав человека. Использовались воображаемые названия стран, но описания основывались на событиях, которые действительно произошли (таких как Холокост, Уганда в 1976–1978 годах или Аргентина в 1970-х годах). Варьируемые различия заключались в (1) типе нарушения прав человека, (2) количестве жертв и (3) категории жертв (этнические, религиозные, расовые или политические группы, или пол). Респондентам было предложено оценить тяжесть случаев по шкале от «самого ужасающего» до «наименее ужасающего». Яркий сценарий пыток до смерти «десятков» политических оппонентов каждую неделю, как правило, оценивается большинством респондентов как более жестокий, чем массовый расстрел «тысяч» представителей религиозных меньшинств. Само количество смертей казалось менее важным и вызывало не большее сочувствие, чем смерть гораздо меньшего числа людей от более кровавых методов. (Не имело большого значения, были ли жертвы «невиновными» или политическими диссидентами, идущими на продуманный риск)[390].

Интеллектуальное отрицание

Импликативное отрицание состоит из аргументов, причин или обоснований отсутствия сочувственной реакции на тревожную информацию. В частности, для обращений по правам человека может потребоваться письменный текст, в котором будут сжато изложены аргументы, которые предвосхищают и затем пытаются противодействовать стандартным формам интеллектуального отрицания. Это могут быть сложные аргументы. В отличие от причин, связанных со здоровьем или окружающей средой, здесь не может быть апелляции к личным интересам. В отличие от помощи голодающим или стихийных бедствий, здесь не существует простого гуманитарного призыва или какого-либо очевидного символического эквивалента голодающего ребенка. Необходимо тщательно объяснить природу и контекст страданий. Мнения, ценности, убеждения и политические идеологии имеют более важное значение. Основные принципы универсальных прав и международных правовых стандартов вовсе не являются самоочевидными. Все это оставляет «серые зоны», о которых рекламное агентство AmB сообщило в ходе своего исследования рынка: «Жестокость по отношению к детям, бедность, смерть людей от рака или рассеянного склероза не могут быть оспорены». Свобода выбора для сторонника коммунистов выступать против правительства своей страны или святость жизни массового убийцы, приговоренного к смертной казни, требуют большего размышления, чтобы люди могли с этим согласиться».

Обращения пытаются противодействовать как официальному отрицанию, так и пассивности свидетелей.

Противодействие официальному отрицанию

Обоснования быстро распространяются на мировом рынке. Призывы должны касаться публичных версий практически всех официальных опровержений, перечисленных в главе 4. Беспартийность: мы нейтральны и аполитичны; мы не принимаем чью-либо сторону в конфликте и не предпочитаем какое-либо конкретное политическое решение. Насилие с противоположной стороны: мы осуждаем насилие и нарушения (пытки, захват заложников, убийства заключенных или подозреваемых в пособничестве), совершаемые вооруженными оппозиционными группами (освободительными или националистическими движениями, террористами, партизанами и т. д.). Смертная казнь: в длинных текстах должны быть изложены стандартные аргументы аболиционистов: нет, смертная казнь не является сдерживающим фактором; да, временами казнят невиновных людей и т. д. Информация должна выходить за рамки общепринятых рамок: «За исключением Ирана и Ирака, в США за последнее десятилетие казнено больше несовершеннолетних правонарушителей, чем в любой другой стране». Выбраны привлекательные случаи: семнадцатилетний умственно отсталый чернокожий преступник. Вопрос прав человека (нарушение права на жизнь) требует аргументации и драматических образов: «Если подвешивание женщины за руки до тех пор, пока она не почувствует мучительную боль, справедливо осуждается как пытка, как можно описать подвешивание ее за шею до смерти?». Лицемерие и внешняя политика: еще одним неоднозначным аргументом является связь между внешней политикой Запада и нарушениями прав человека в целевой стране. Это означает решение таких вопросов, как продажа оружия, торговая политика, альянсы, геополитические интересы и т. д. Все обращения строятся вокруг обвинений в двойных стандартах и лицемерии («права человека», используемые для нападения на врагов, игнорируются при защите союзников). Новый мировой порядок: почему, несмотря на окончание холодной войны и крах пресловутых диктатур, более мягкий мировой порядок не материализовался. Текст должен передать некоторое представление о хаотических силах националистического конфликта, этнической напряженности, религиозной нетерпимости, распада правительств, апатии, беспомощности, растерянности в отношении международного вмешательства – и, следовательно, о еще большей необходимости откликнуться на этот призыв.

Эти и другие аргументы (наша организация независима и не получает государственных средств; наши исследования точны; мы не ранжируем и не сравниваем правительства; мы не выделяем конкретные правительства) являются частью стандартного репертуара ответных реакций на ожидаемые возражения. Они перечислены в разделе «Часто задаваемые вопросы» в «Справочнике по Amnesty». Агентства по оказанию помощи разрабатывают рекомендации по противодействию популярным методам отрицания. В организации «Спасите детей» есть список «мифов о голоде», таких как «Голод вызван перенаселением», «Вы ничего не можете сделать, чтобы избежать голод. Он неизбежен», «Нет смысла давать деньги, потому что ничего не делается для устранения фундаментальных причин»[391].

Противодействие пассивности свидетеля

Обращение должно вовлечь аудиторию в единое моральное сообщество («инклюзивность»), имеющее хотя бы некоторые общие ценности и обязательства. Даже в отношении пыток, геноцида и других варварских