герцогиня смогла передать ему всю серьёзность положения вверенного ему линкора. — Но вы уверены, что нападение совершится сегодня ночью?

— Почти. Сегодня мы едва не схватили одного из них, но он убил нашего сотрудника и уплыл, как раз на той лодке, на которую они загрузят пять тонн динамита.

— Пять тонн? — удивлялся Винтерс.

— Гарри, дорогая, а это много — пять тонн динамита? — продолжал поражаться услышанным супруг герцогини.

— Это, Невилл, гораздо больше, чем нам нужно, — отвечал приятелю капитан линкора.

— Если сегодня нападения на линкор не случится, завтра утром я лично буду у бургомистра — сейчас этого обжору уже просто не найти — и заставлю его поднять на ноги всю полицию Гамбурга. Я обыщу весь город, я найду их лодку и их самих, — заверила коммодора леди Кавендиш.

После чего тот поспешил на свой корабль.

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

Тихого удобного пирса они не нашли, а там, у угольных бункеров, грузить динамит на баркас не решились. Слишком много народа вокруг. Пришлось перегнать баркас в одно место, где недалеко от берега была дорога, по которой мог проехать тяжёлый паровой экипаж с динамитом. И там они втроём стали переносить из экипажа в лодку четыреста ящиков с динамитными шашками. Место они нашли хорошее, пустынное, вот только путь от экипажа до лодки составлял метров тридцать, так что задача у них была нелёгкая.

Тютин и Елецкий ещё носили последние ящики, а Квашнин сел в лодку и взялся за инструменты, стал подключать динамит к взрывателям, установленным на носу баркаса.

— Ты там поаккуратнее, — остановился брат Тимофей, переводя дух и вытирая платком, испачканным угольной сажей, вспотевшее лицо.

— Хорошо, хорошо, — даже не обернувшись к нему, отвечал инженер, продолжая прикручивать провода.

Время от времени он отрывался от своего занятия, вставал и подкидывал уголь в топку — держал давление в котле. Потом снова садился и брался за провода.

Уже начинало смеркаться, а братья, дотаскав ящики, стали накрывать их брезентом, а поверх него обматывали их верёвкой. И тут брат Емельян остановился и поднял голову к небу.

— Что? — спросил у него брат Тимофей, тоже останавливаясь. — Чего ты там принюхиваешься?

— Ветер с запада, — загадочно отвечал ему казак. — Не чуешь, что ли?

— Ну, допустим, с запада — и что?

— В неметчине, когда ветер с запада, он завсегда к дождю. — заметил Тютин.

— Ишь ты, а я думал, что к дождю северный ветер, — заметил Елецкий.

— Северный — оно, конечно, тоже…, - солидно рассуждал брат Емельян, — но не всегда, а вот западный — оно всегда.

— Значит, ты не только кассы грабишь, ты ещё и метеоролог, — со смехом заметил Елецкий.

— Кто? — не понял казак.

— Ты, Тимофей Сергеевич, не спорь с ним, — не отрывая глаз от своих сложно скрученных проводов, заметил Квашнин, — у него сермяжное народное чутьё, он всякие дождики и морозы заранее чувствует, как потомственный хлебороб в десятом поколении.

— Ах, ну простите, — ёрничал брат Тимофей. — Куда мне со своими науками.

Но тут инженер встал и, разминая отсиженные ноги и глядя на небо в западном направлении, произнёс:

— А облачка и вправду идут, у меня голова стала побаливать.

— Это у тебя с голодухи, — уверенно заявил Тютин, — потому как мы не жрамши весь день от самой зори.

— А вот тут я вынужден согласиться, — неожиданно поддержал казака резидент, — нам, братия, надобно как следует поесть. Ночь, я думаю, у нас будет бессонная, так пусть хоть не голодная. Так что давай, брат Емельян, закрепляй брезент да кинь лопатку угля в топку экипажа, поедем на тот берег, на этом всё равно приличной еды мы не найдём. А у тебя, брат Аполлинарий, что там? Скажи, что нужно, может, я подсоблю, чтобы быстрее управиться.

— Да нет, взрыватели я уже подключил, — инженер только качал головой, — немного с перфокартой ещё повожусь, а так… Ну, вроде всё готово.

— Дай-то Бог, — крестился брат Тимофей.

— Дай Бог, — крестился за ним и брат Емельян. И брат Аполлинарий тоже. Но уже молча.

А потом откинул кожух со своего управляющего автомата и в двадцатый, наверное, раз полез ему во внутренности. И копался там до тех пор, пока Тютин и Елецкий разводили пар в своей уже подстывшей повозке.

После инженер на хорошем давлении дал задний ход, а его товарищи, уперевшись в мокрый песок, помогли баркасу отчалить; и когда тот, набрав ход, развернулся и лёг на курс, они заскочили в свой угнанный экипаж и поехали к ближайшему мосту, чтобы встретиться с Квашниным уже на том берегу в условленном месте.

Уже смеркалось, уже на городских улицах зажигались первые газовые фонари, когда резидент, оставив казака за рулём, спрыгнул у первой харчевни, которую они по вывеске определили как неплохую. Елецкий накупил еды, колбас, жареных сосисок и капусты, хорошего хлеба, трёхлитровый жбан пива и большой жестяной кофейник с крепким кофе. Ночь обещала быть долгой, и этот бодрящий напиток точно не помешал бы. После, закинув всё это в кабину своего парового экипажа, они отправились туда, где их уже должен был ждать брат Аполлинарий. И брат Тимофей, и брат Емельян почти всю оставшуюся дорогу молчали. Всё было уже и решено, и переговорено многократно, так что поводов для разговоров у них практически не было.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Глава 44

⠀⠀ ⠀⠀

Елецкий поглядывал на тёмное небо. А казак-то был прав, небо и вправду затягивали облака. Звёзд и вправду не было видно. А вскоре Тютин включил фонари на фургоне. Всё, ночь.

Инженер уже ждал их на берегу, в топке под паровым котлом бушевал огонь. Квашнин держал высокое давление, то есть баркас мог стартовать в любую минуту, сам же брат Аполлинарий при помощи фонаря и отвёртки снова копался в своём изделии — автомате управления ходом.

Экипаж остановился. И тут на другом берегу, у верфей, один за другим стали вспыхивать мощные прожектора.

«Раз, два, три… шесть», — про себя считал брат Тимофей. Он видел, как белые лучи шарят по почти чёрной глади речной воды. И представлял, как пулемётчики курят, развалившись у своих страшных «гатлингов». Нет, они не спят и спать не собираются; ретивые, как цепные псы, младшие офицеры, за счёт злобы и желания выслужиться получившие повышение, не дадут им заснуть даже на секунду. Прожектора, пулемёты… Нет, англичане не позволят так просто приблизиться к их стальному монстру.

Тем временем Тютин прихватил винтовку и мешочек с патронами, вылез из экипажа, при этом не