– Господин Сташевский обещал привести пана Гузика и все хлопоты взять на себя?

– Не понимаю, как могла быть такой доверчивой, – проговорила она.

– С ним вас познакомил Квицинский?

– Я не знаю, кто это. Мне его представил профессор Тихомиров. Уважаемый человек, знаменитый ученый, давний знакомый моего отца…

Ванзаров еще хотел задать чрезвычайно важный вопрос, но тут подошел Александр Ильич, которого Пирамидов лично освободил от мешка и веревки, и пригласил к себе. Чиновник сыска не мог ослушаться.

Следуя в кабинет, он видел, что еще пленниками спиритического стола оказались директор департамента полиции Зволянский и товарищ министра внутренних дел князь Оболенский.

Можно сказать, весь цвет министерства…

77

Дом на Таврической

Плотно закрыв дверь кабинета, Александр Ильич крепко пожал Ванзарову руку и, выразив благодарность за спасение, предложил кресло напротив себя.

– Могу рассчитывать на вашу скромность и понимание, – сказал он, принимая непринужденную позу. – Произошедшее должно остаться строго конфиденциальным.

– Об этом можете не беспокоиться, ваше высокопревосходительство, – ответил Ванзаров, невольно подумав, что сейчас должен был бы стать убийцей, если бы поддался гипнозу.

– Для вас – Александр Ильич, – как особую милость пожаловал товарищ министра. – И еще прошу не упоминать в общении с полковником Пирамидовым роль моей жены в этой истории. Знаю, как много помогли ей в деле ее батюшки, и опять вынужден просить вас об услуге…

– Адель Ионовна ни в чем не виновата, – ответил Ванзаров то, что сейчас должен был ответить. Иногда правда бывает столь неприятна, что лучше оставаться в неведении.

Александр Ильич выразил сомнение движением бровей.

– Разве? Она убедила меня, что частный сеанс пана Гузика сможет дать ответы на важные вопросы. Важные для всех нас. И чем бы закончилось?

– Расстрелом, – хладнокровно сказал Ванзаров. – Вероятно, на столе перед вами лежал приговор от имени народа. После зачтения приговоренным стреляют в голову. И делают снимки убитых, чтобы грандиозную акцию нельзя было скрыть. Господин Сташевский как раз готовил фотоаппарат на треноге, когда появился я. Наверняка пояснил, что фотоаппарат нужен для регистрации спиритических явлений…

– Вы правы. Удача, что министр не смог приехать. Так почему считаете мою жену невиновной?

Истинная причина скрывалась так глубоко в его душе, что Ванзаров не мог ее достать.

– Адель Ионовна действовала не по собственной воле, – ответил он. – Сташевский – сильный гипнотизер. Заставил ее делать то, что ему было нужно. Он вызвал из Варшавы юношу, похожего на Гузика, немного причесал и убедил Адель Ионовну, что это и есть медиум. Полагаю, устроил для нее встречу. Она ведь не видела настоящего Гузика. Обман был несложный. Слава пана Гузика вызвала желание провести с ним частный сеанс.

– Чудесная новость, – сказал Александр Ильич, пребывая в нелегких раздумьях. – Так можно каждому задурить голову. Выходит, гипноз страшнее бомб революционеров… А Пирамидова он тоже обработал? Как заставил привести из крепости эту Крашевскую?

– На этот счет у меня сведений нет, – ответил Ванзаров. – Лучше об этом спросить господина полковника.

– Спросим, строго спросим. – Александр Ильич встал, жестом приказав чиновнику сыска оставаться в кресле. – Родион Георгиевич, хотя сейчас не время, но должен задать вопрос: продвинулись в поисках изобретения моего покойного тестя?

Таким витиеватым образом Ванзарову дали понять, что интерес найти машину страха у Александра Ильича якобы сугубо семейный.

– Позвольте говорить откровенно, ваше высокопревосходительство?

Ему позволили.

– Machina terroris – всего лишь бесполезная куча стекла, электрических проводов и тому подобного.

– Вы ее видели? – тревожно спросил Александр Ильич.

– Нет. Всего лишь предположение. Дело в том, что господин Иртемьев ничего не сумел изобрести, – сказал Ванзаров и подробно изложил причины, по которым машина страха никогда не будет действовать. Даже если ее найти.

Александр Ильич выслушал, но скорее не поверил. Трудно отказаться от идеи, которая сулит такие выгоды в борьбе с революцией. Ну и прочим…

– Ваше мнение чрезвычайно важно, Родион Георгиевич, – сказал он. – Однако прошу вас продолжить поиски. Хотя бы ради того, чтобы окончательно убедиться: машина страха – бесполезна. Она должна быть под нашим контролем. В качестве ответной любезности открою то, что на самом деле случилось в Литовском замке…

Узнав о человеке, которого привела мадам Рот к арестованной, Ванзаров выразил удивление, но в логических заключениях это ничего не меняло. Последняя странность нашла свое объяснение.

На этом приватную беседу Александр Ильич счел законченной. Еще раз выразив благодарность, он разрешил Ванзарову обращаться к нему напрямик, когда будет необходимость.

– Позвольте вопрос, не имеющий отношения к делу? – спросил чиновник сыска.

Разрешение последовало.

– Двадцать пять лет назад был разоблачен кружок народников в Императорской медико-хирургической академии.

– О, что вспомнили! – улыбнулся Александр Ильич. – Давние, былинные времена, я тогда только служить начинал… А вам зачем понадобилась эдакая древность?

– Тогда же и познакомились с профессором Тихомировым?

Александр Ильич хмыкнул. Вопрос ему сильно не понравился.

– Вы опасно догадливы, Родион Георгиевич, – сказал он и шутливо погрозил пальцем. – Зато теперь знаю, что у нас в полиции есть хотя бы один человек с головой на плечах. О вашей судьбе я позабочусь.

Выйдя из кабинета, Ванзаров заметил, с какой ревностью наблюдал за ним Зволянский, хотя и приветливо кивнул. А Пирамидов просто подошел.

– Благодарность моя вам бесполезна, – сказал он с излишней прямотой. – Считайте, что роли поменялись, теперь я ваш должник.

– Взяли Сташевского? – из вежливости спросил Ванзаров, хотя и так было ясно.

Полковник мотнул головой.

– Ушел… Черная лестница ведет во двор, оттуда скрылся на Кавалергардскую. Мои люди потеряли его в темноте… Сплоховали, бездельники… Кто он?

– Осведомитель Квицинского, – ответил Ванзаров. – Пичкал его тем, что рассказывала Крашевская. На самом деле водил за нос. Предполагаю, что обещал Леониду Антоновичу привезти пана Гузика. Сам привез юного актера, держал его в «Виктории», можно сказать, у всех на виду. Очень умно. Когда я случайно заметил мальчишку у него в номере, не растерялся и назвал своим любовником. Бойкий господин и очень опасный.

Пирамидов скривился, как от зубной боли.

– Дурак Мочалов застрелил Крашевскую, – в сердцах сказал он. – Где теперь искать этого Сташевского? В лицо его, конечно, знаем, портрет для полиции составим, но никаких сведений у нас нет. Иначе не позволил бы такую наглость, как явиться и выдать себя за доктора Охчинского. Сташевский. Фамилия, что ли, фальшивая… И какой дерзкий, вытащил свою напарницу из крепости, а при малейшей опасности бросил, чтобы себя спасти. Мог бы пострелять для приличия…