смотрю в его перекошенное сердитое лицо, он опирается на меня, как на костыль, и так мы ковыляем к «Безумному крабу», откуда нам на помошь выходит Самера. Я улыбаюсь, как мудрый учитель, давая понять, что готова преподать юному коллеге важный урок.

— Брэд, ты знаешь, что самый важный навык судебного исполнителя — это вовсе не знание прецедентного права или законов?

Он смотрит на меня каменным взглядом.

— Это умение вести игру. — Я подмигиваю и снимаю перед ним шляпу с вышивкой 15/33.

Моторная яхта Тима уносится в открытое море и минуту спустя становится далёкой точкой на горизонте. Самера берет на себя часть веса Брэда.

— Пошли, наша машина здесь, — говорит она. Мы усаживаем Брэда на заднее сиденье внедорожника, занимаем места с обеих сторон. Я достаю фирменный айфон, потому что мне больше не нужно скрывать ни своё местонахождение, ни личность, и набираю номер Тима, когда мы уже на пути к охраняемой парковке Эл Рэ по шоссе до Бостона.

— Да, кстати, Тим, — говорю я, когда он отвечает, — кто снабдил вас информацией о секретаре суда?

Тишина. Я слышу рёв его мотора и плеск воды.

— Случайно не Джозеф П. Кармайкл, сотрудник Эл Рэ? Вы играете в высшей лиге, Тим, и при этом ничего не умеете, потому что вы никогда и нигде не были достойным помощником. Конечно, Джо думает, будто он подслушал разговор Эл Рэ с клерком. Но настоящий звонок был из совсем другого кабинета, и совсем другой адвокат просил клерка судьи обеспечить нам доступ к высококлассной технике для сегодняшнего дневного слушания. И спасибо за командное выступление сегодня утром в Род-Айленде. — Я вновь приподнимаю шляпу. Спасибо Господу за технарей и за микроскопические камеры.

Но когда я кладу трубку, мой восторг и адреналин тут же испаряются, потому что Самера говорит:

— Морис госпитализирован. Его сегодня не будет. Мы облажались, Грета. Они получат своё ходатайство.

Глава тридцать седьмая

Все эти люди собрались здесь ради судебного слушания? — спрашивает секретарь. Зал суда переполнен, люди пока ещё суетятся и переговариваются, поскольку мы все ждем, когда войдет судья и сперва пройдётся по всем нам, сидящим за столом истцов, циркулярной пилой, а затем перемелет измельчителем древесины. Без подтверждения Мориса, что он санкционировал это расследование, наше дело безнадёжно. За столом истцов — я, Эл Рэ, Бо Лопес, София и несколько стажёров из обеих фирм. София, как всегда, в своём любимом костюме от Энн Тейлор. Я тоже в привычном образе — строгое чёрное платье от Каролины Эрреры, туфли от Тома Форда, которые кажутся чуть скучноватыми, но лично я могу надеть их и с бальным платьем, если захочу. Я, конечно, не сравниваю свой наряд с безупречным костюмом Эл Рэ, который я ещё подробно опишу, чтобы только отвлечься от созерцания мерзкой физиономии Тима Котона. Ну а пока мы вместе демонстрируем стиль современной деловой женщины, соответствующий особенностям её стиля и философии, далёкий от унылого коричневого твида и толстых колготок, которыми вынуждены были довольствоваться наши предшественницы.

За столом защиты сидит ополчение нескольких национальных государств — по крайней мере, так кажется по их устрашающим лицам. Тим Котон, два жутких на вид адвоката, представляющих права Тима и Ханиуэлла, и несколько помощников, по всей видимости, нанятых с помощью особого кастинга среди убийц-психопатов. Наш психопат пока в больнице, приходит в себя после обезвоживания и очередного перелома многострадальной ноги. Уж лучше, думаю я, пусть пока там и остаётся, поскольку он, безусловно, убийца. В буквальном смысле. Не то чтобы меня волновали люди, которых он убьёт. Мне просто важно уберечь его от тюрьмы.

Примечательно, что Рэймонда Ханиуэлла здесь нет. Потому что сильные мира сего находят способы не показывать лицо, когда может прийти искупление. Они всегда используют пешки. Пешки Ханиуэлла — эти адвокаты и Тим, слишком глупый, чтобы стыдиться того факта, что он жалкий щит, одноразовый актив, которого в случае чего ждёт та самая удобная смерть.

Я отрываю взгляд от адвоката противоположной стороны, потому что в зал суда входит Кэролайн в самом дорогом костюме, что я видела с тех пор, как сегодня утром увидела Эл Рэ. Её волосы уложены в каком-то крутом салоне, и вы бы никогда в жизни не смогли поверить, что она носит жёлтые сетчатые чулки. Следом за ней идёт Виктория, взглядом ища место.

— Вы готовы? — спрашиваю я Кэролайн. Она закатывает глаза.

— А ты?

— Садитесь в ряду за нами, мы заняли вам места, — говорю я. Кэролайн плюхается рядом с Питом-Перезапуском. Виктория, поразмыслив, решает сесть позади Тима Котона, поскольку она работает в «Стоукс & Крейн» и ей не стоит слишком уж светиться.

Я наконец нахожу Лену, которая согнулась над скамьёй перед ней, и, тоже согнувшись, иду ей навстречу. Она прижимается лбом к моему.

— Что бы ни случилось, Грета, ты выложилась по полной. Люблю тебя, несмотря ни на что. Ты сестра моей души.

— И я тебя люблю, Лена.

Она встаёт, подмигивает и добавляет:

— А теперь жги, и пошли они все в задницу!

— Я постараюсь.

Я возвращаюсь к столу истцов. Тим поднимается и идёт к Виктории, втиснувшейся между журналистом со скетчбуком и женщиной в коричневом костюме, которая работает в «КоКо» в отделе комплектования. Мы с ней никогда не работали вместе, и, честно говоря, я даже не помню, как её зовут, Мэри, Морин или Матильда. В общем, что-то на М. Не понимаю, чего эта М сюда притащилась. Она улыбается Тиму, и Тим кивает в ответ.

— Хенна, Хенна Грин. — Тим смотрит мимо своей М-спутницы прямо на Викторию. Виктория смотрит прямо перед собой. — Хенна, — зовёт он снова, и она поворачивается к нему с самым недоумевающим видом.

— Это вы мне?

— Это я вам, Хенна. Я понимаю, вы пришли посмотреть шоу и всё такое, и мне нравится ваш энтузиазм. Но не могли бы вы поторопиться, сбегать через улицу к ДельМарко и зарезервировать столик на четверых, чтобы мы как следует пообедали, как только это слушание закончится?

Виктория смеётся ему в лицо. Смеётся, смеётся и смеётся, пока судебный пристав не кричит:

— Встать, суд идёт!

Я встаю, моё сердце бешено колотится, потому что нет никакой возможности — ни одного самого паршивого шанса — опровергнуть их доводы. Морис в больнице. Я не могу доказать, что он санкционировал это чёртово расследование. В зале повисает ледяная тишина. Я сажусь сразу же после того, как садится судья, и нервы не дают мне услышать первые выступления.

Частный адвокат Тима Котона поднимается