— Отдай ей рюкзак, Грета, — говорит Виктория. Я сердито смотрю на неё, но выбора у меня нет, и я подчиняюсь. Забрав его, она сразу же разворачивается, бежит полквартала к матовой «Ауди» с лиловыми фарами и стучит в окно. Оно отодвигается, Кэролайн забрасывает рюкзак внутрь.

Колоритная машина доезжает до конца Ньюбери и останавливается на пересечении с Масс-авеню. Кэролайн вытягивает вперёд руку, давая понять, чтобы мы оставались на месте. Внимательно оглядывается по сторонам, прислушивается, присматривается, чего-то ждёт. «Ауди» по-прежнему стоит на перекрестке, хотя я не вижу на Масс-авеню машин, которые мешали бы ей повернуть.

Услышав громкий шум, мы отводим глаза от «Ауди». На улицу выезжает чёрный внедорожник. Он проезжает мимо нас, приближается к Кэролайн, но не останавливается. Она выпрыгивает на середину дороги, запускает руку в необъятные карманы коралловых шорт и, оказавшись позади внедорожника, швыряет в заднее колесо какой-то серый комок. Потом подносит к губам наручные часы и прямо в них говорит:

— Задержи их. Скажешь, когда будет чисто.

— Десять-четыре, — отвечает ей мужской голос из часов, когда «Ауди» поворачивает направо на Масс-авеню. Кэролайн не сводит глаз с внедорожника. Он сворачивает на Масс-авеню вслед за «Ауди», в которой наши диски. Я отмечаю, что всего три дня назад, в воскресенье, по той же схеме побега действовал Брэд. Похоже, Кэролайн оказалась права и единственным хвостом — от которого она отделалась — оказались какие-нибудь упорыши, в ночи следившие за моим пентхаусом.

— Я жду, — говорит Кэролайн в наручные часы, когда проходит слишком много секунд тишины, и проводит пальцами по циферблату.

— Чисто, — говорит мужской голос.

— Нет людей?

— Ни души.

Кэролайн нажимает на часах кнопку, и ночь тут же сотрясает взрыв. Мы смотрим, как внедорожник переворачивается в воздухе и приземляется посреди пересечения Ньюбери и Масс-авеню.

Кэролайн поворачивается к нам и быстро выпаливает:

— Ну ни фига ж себе! Я думала, у него только задние шины лопнут! Босс придёт в восторг, когда узнает об этом эксперименте в полевых условиях. Огонь. Надо ещё рассмотреть физику взрыва, который отбросит этого зверя назад. А теперь валите назад в пентхаус и закрывайте двери. А, мать вашу, ещё ж вот что. Возьмите эти шляпы, подарок от босса, — она наклоняется, берёт пластиковый пакет, стоявший возле стены здания, у которого мы стоим. Я думала, это мусор. Виктория берёт у неё пакет и говорит:

— Спасибо.

Такая же растерянная и сбита с толку, как и я, она смотрит на дымящийся внедорожник. Его передние колеса крутятся в воздухе, задние сорвало.

Шляпы? Подарок от босса? Полевые условия?

— Кэролайн! — кричу я. — А как же камеры? Они покажут, что ты сделала, и покажут, что в этом замешаны мы!

Кэролайн обводит меня хмурым и в то же время насмешливым взглядом, будто никогда в мире не видела никого тупее.

— Ви, ты бы хоть чему-то поучила своих юристов, — отвечает она. — Очевидно, все камеры я хакнула ещё по пути сюда. Они все юзают один и тот же облачный сервис. Короче, валите уже. В переулке, где вы паркуетесь, вас ждёт большая коробка. Давайте живее. — Кэролайн машет нам и уносится в том же направлении, в котором мы с Леной убегали в воскресенье. Прочь от дымящегося внедорожника.

Добравшись до следующего перекрёстка, матово-чёрная «Ауди», уже не светясь, заруливает за угол и замедляется настолько, что Кэролайн с разбега запрыгивает на заднее сиденье. Миг — и её уже нет.

С момента, когда внедорожник перевернулся и приземлился на тротуар, прошло в общей сложности секунд двадцать. Если ребята внутри живы и могут выползти, нам нужно сваливать поживее. Наверняка копы будут здесь в любую секунду.

Мы бежим к моей двери (Эл Рэ уже всё это обговорила с новой охраной), набираем код, запрыгиваем в лифт и едем на четвёртый этаж. Я звоню Тоби и говорю, чтобы отодвинул шкаф от лифта. Виктория достаёт из пакета одну из шляп — синюю, с зелёной вышивкой «15/33, Inc.». Так называется судебно-медицинская компания, в которой работает Кэролайн, будучи главой лаборатории на северо-востоке.

— Она дарит нам сувениры в разгар погони и взрыва? — сердито и растерянно спрашиваю я, с трудом дыша, потому что моё сердце вот-вот вырвется из груди.

— Это не сувениры. Там внутри камеры.

— Ясно. И она проводила полевые испытания?

— Ага.

— Её босс изобрела взрывчатку, а Кэролайн провела эксперимент?

— Кажется, так.

— Какого хрена, Виктория?

Она пожимает плечами, как бы говоря: ну что тут сделаешь, это же Кэролайн.

— И она нацепила такие туфли, чтобы взорвать машину?

Виктория отрывается от шляпы и приподнимает бровь.

— Слушай, она только что спасла наши задницы. И по-моему, вы тоже не авторитет по части практичной обуви, мэм.

Лифт доставляет нас на четвёртый этаж, и я выхожу. Виктория передаёт мне пакет.

— Пошли, Ви. Чего стоишь?

— Мне нужно смотаться за ноутами, которые Кэролайн оставила в коробке в переулке.

Глава тридцать пятая

У нас меньше двух дней на то, чтобы освободить Брэда, освободить Парка, преобразовать наши разрозненные выводы в некое подобие последовательных аргументов, найти более веские связи между Ханиуэллом и злоупотреблением служебным положением со стороны Тима, выяснить, есть ли что-то стоящее на жёстких дисках в рюкзаке Мориса. Но если какая команда и может изменить время и пространство, то только наша. К тому же с нами ещё и София — её прислала Эл Рэ и велела быть во всеоружии.

Я понятия не имею, что случилось с Морисом, когда мы сбежали. Он не отвечает на звонки Самеры. От морпеха Эл Рэ, железной леди, часами торчащей в одиночестве на улице, глядя в прибор ночного видения, мы знаем, что Брэд в самом деле сидит на диване в прибрежном особняке и смотрит фильмы. Правда, это ненадолго, и он в любой момент может погибнуть. У меня нет свидетелей того, что Морис санкционировал это расследование, кроме предвзятых Лены и Виктории.

Я вообще не сплю. Я нарушаю все предписания врача и, наплевав на сотрясение мозга, весь день про сматриваю документы. Кажется, сейчас вечер четверга. Я работаю за столом в своей комнате, Генри лежит в моей постели. Вид у него получше, он может сесть, его уже не лихорадит.

— Генри, — говорю я.

— Да?

— Ты в самом деле четыре часа ехал в машине, несмотря на рану в животе и температуру, чтобы признаться мне в любви?

— Мне жаль, что мне понадобилось получить ножевое ранение и чуть не умереть от потери крови, чтобы сказать тебе, что я тебя люблю. Я