такой риск. Это был невысокий худощавый мужчина лет сорока с каштановыми волосами. Он был в рубашке без рукавов и кожаном фартуке.

– Я Беллона Флинт, – сказала Белла, – одна из ближайших соратниц леди Фаулер. Я отсутствовала какое-то время. Хотела убедиться, что у вас есть все необходимое.

– Да, спасибо, мисс.

Белла кивнула.

– И со станком все в порядке?

– Это не моя работа. Я наборщик текста.

– Ах. Тогда я предполагаю, что он должен быть исправен. Насколько я понимаю, некоторые дамы пользовались им в мое отсутствие. Боюсь, что они могли оставить все в беспорядке.

Мистер Смит фыркнул.

– Они все перемешали и немного подпортили, но пусть будет так. Вам придется сказать остальным, что им нужно напечатать первые две страницы сейчас, чтобы я мог повторно использовать шрифт для следующих листовок.

Он вернулся к своей работе. Белла какое-то время наблюдала за его работой, оценивая многолетнюю практику, которая позволила ему, не глядя, доставать нужную букву из коробки. Он брал свинцовый квадратик, клал его на место и стучал по нему. И по новой…

Она подошла к печатному станку, но, взглянув на него, поняла, что абсолютно ничего в этом не смыслит. Также она не могла ничего с ним сделать, пока там был наборщик. Белле стало интересно, по каким часам он работает.

Она ушла, поднялась в гостиную и спросила у женщин.

– Он работает допоздна, – сказала Мэри.

– И, по всей видимости, приезжает рано, – догадалась Белла. – Мне нужно поскорее разделаться с этим и уйти. Он сказал, что кто-то должен напечатать первые две страницы. Где Оливия?

Беспокойные взгляды метались по сторонам.

– Она сама себе на уме, – сказала Гортензия. – Приходит и уходит, когда ей заблагорассудится!

«Нет причин, по которым им всем не стоит вести себя так же», – подумала Белла. Чувствовали ли они себя заключенными? Или ощущали себя монашками в монастыре и нуждались в разрешении матери-настоятельницы для любых действий?

Она вспомнила, что сказал Торн о монастыре.

Нет, ей не стоит при каждом удобном случае думать о нем.

– Мистер Смит настаивает на том, чтобы любая печать производилась ночью, когда его здесь нет, – многозначительно сказала Мэри. – Он говорит, что все это его очень беспокоит.

– Понятно. Значит, это должно произойти сегодня ночью. Я вернусь, чтобы помочь. – Белле нужно было прочитать, какие листовки здесь печатаются, прежде, чем принимать какие-либо решения. Она натянула перчатки. – У меня много дел, которыми нужно заняться, поэтому мне придется покинуть вас на некоторое время.

– Как леди Фаулер? – с тревогой спросила Клара.

Белле хотелось бы смягчить свой ответ, но это было невозможно.

– Я думаю, она близка к смерти.

Дамы ахали и стонали, и Белла подумала, что, возможно, кто-то из них действительно будет искренне оплакивать леди Фаулер. Но потом Клара спросила:

– Что же с нами теперь будет?

– Возможно, она что-то прописала на наш счет в своем завещании? – встревоженно предположила Силия.

Белла надеялась на это. Если бы женщины могло и дальше продолжать жить здесь, ей не пришлось бы беспокоиться об их дальнейшей судьбе.

– Она вызывала сюда своего адвоката по этому поводу, – сказала Мэри.

– Возможно, это хорошая новость, – сказала Белла.

– Возможно, так и было бы, если бы в комнате с ней не присутствовала только Хелен…

Их глаза встретились. Мэри, как и Белла, не стала бы доверять ни одному завещанию, составленному под надзором сестер Драммонд. Еще одно, что нужно сделать: написать мистеру Клаттерфорду и попросить его совета по поводу завещания, составленного явно под влиянием третьих лиц.

Глава 25

Торну было чертовски трудно сосредоточиться, а ему бы следовало приложить к этому усилия. Цены на продовольствие резко выросли после окончания войны, и это вызывало волнения. Возможные решения были предметом интенсивных дебатов, включая проблемные законы о кукурузе. Американские колонии возражали против налогов, взимаемых для оплаты их обороны от французов. Отвратительные предательские выпуски «Северного британца» Джона Уилкса никак не заканчивались. Его бегство во Францию не положило конец его делу.

Оверстоун подготовил отчеты по каждому вопросу, которые, предположительно, могли иметь важное значение. Провизия для военно-морского флота. Содержание армии. Улучшения в сельском хозяйстве в Норфолке. Торн перечитывал все это, когда вошел его двоюродный брат Робин.

– Какого дьявола ты здесь делаешь? – потребовал ответа Торн.

Брови Робина поползли вверх.

– Приехал по делам. Я же писал тебе. Мой дом все еще не подготовлен, поэтому я надеялся остановиться здесь, а не в клубе. – Робин просмотрел стопку нераспечатанных писем и вытащил одно из них. Он повернул его, чтобы показать Торну, что оно от него. – Ты был в отъезде?

Торн нахмурился, глядя на Робина, но злился скорее на самого себя. Оверстоун не вскрывал письма от друзей. Поэтому ими следовало заняться в первую очередь.

– Я был в Дувре, – сказал Торн.

– Снова играешь в капитана Роуза? Хорошо. – Робин достал из кармана маленькую собачку. Это был крошечный комочек шерсти.

– Пожалуйста, только не это, – пошутил Торн.

Робин приобрел собаку породы папильон во Франции, и это существо считало себя центром вселенной. Робин потакал ей во всем и брал Кокетку с собой почти везде, даже во дворец.

– Табита, – сказал Торн, – не ешь бабочку.

Табита подняла глаза и закрыла крышку своей корзинки. Кокетка подскочила, чтобы принюхаться, и Робин рассмеялся.

– Я не играю, когда я капитан Роуз, – сказал Торн. – На самом деле, мне вообще редко удается поиграть.

– Это может измениться. Ты знал, что контрабандисты взялись нелегально ввозить овец во Францию?

– Овец? Во Францию?

Улыбка Робина была чистой воды озорством.

– Английские овцы превосходят французских. Тебе не кажется, что нам следует прекратить такую торговлю? Какое-то время я должен побыть лейтенантом Спарроу.

– А твоя невеста не будет возражать?

Робин скорчил гримасу.

– Раньше Петра, скорее всего, настояла бы на том, чтобы поучаствовать. Но нет, – сказал он, – теперь, когда она носит нашего ребенка, то ведет себя очень разумно. Но из-за этого она может сильно разозлиться на меня – если отправлюсь на поиски приключений без нее.

– А это прозвучало очень заманчиво, – сказал Торн, откидываясь на спинку кресла. – Охота на незаконных овец на «Черном лебеде».

С лейтенантом Спарроу и беспощадным пиратом. И, возможно, даже пираткой Беллой?

Торн вернулся на землю из своих мечтаний и выпрямился.

– Торговля овцами должна будет увенчаться успехом или потерпеть неудачу без моего вмешательства. Я тону в работе. Что привело тебя в город?

– Ротгар.

– Значит, теперь он дергает тебя за ниточки, не так ли?

Робин бросил на него быстрый взгляд.

– У меня никогда не было с ним таких проблем, как