и не одет, да и на холодные ночевки в лесу не рассчитывал. А человек он упорный, на попятную не пойдет, нипочем не уступит. И переодеваться откажется – ему положено в рясе мир спасать. Значит, велика вероятность тяжелой болезни. Если мы его лечим, теряем два-три дня. Если пожелаем где-нибудь оставить, платим за это кучу денег. Куда не кинь, всюду клин.

Если протоиерей здоров, всех доймет рассуждениями о Боге, призывами к вечерней молитве. Наину начнет склонять к переходу в православие.

Своей еды он явно не возьмет, от нашего пеммикана откажется – не постный или еще чего-нибудь выдумает. Будет хрустеть сухариками. А такая еда хороша, если ты отшельник, и от греховного мира в какой-нибудь пещере прячешься, молишься, и, самое главное, ничего не делаешь. А если тебе целыми днями в седле трястись, как бы ты не ослаб от такого питания. А какой прок от слабосильного в смертельном бою?

Если чудом прорвемся через вражеский заслон, дойдем до моря и увидим дельфинов, услышим их необычные щелчки и переливы, неизвестно, как к ним отнесется священнослужитель. Вполне может быть, что объявит эту рыбу дьявольским созданием, и науськает тех, кто у нас в ватаге попроще остальных – скажем, Ивана или Матвея, убивать врагов Господа нашего. И, не дай бог, поссорит нас этим с дельфинами, вся наша возня напрасной окажется. Вильнут они хвостом и скажут: возитесь сами, как хотите, а мы тут, на глубине, как-нибудь переждем.

Ладно, положим и тут прошло все удачно, переехали мы через море в Константинополь. Протоиерей и тут-то с епископом вечно спорит, может и там взяться чего-нибудь наше, чисто русское, доказывать. Вдруг ляпнет, что епископ в Киев не из Византии должен назначаться, а быть выбранным из своих, сидящих по княжествам? Нас всей империей гонять начнут!

Убежали мы в Персию, там главная религия мусульманство. Что должен делать добрый пастырь человеческих душ? Правильно, склонять народ к православию. И начнет Николай произносить проповеди в людных местах, перекрикивать муэдзинов на минаретах. Враз найдется переводчик и доложит верховному муфтию о деятельности русского попа. Ну а уж после этого, нам будет не до поисков арабского поэта и спасения мира, свои бы головы сберечь!

– Убедил, – отозвался Богуслав, – не нужны нам лишние трудности и опасности. Своих забот и хлопот хватает. Пусть святой отец в Новгороде посидит. Ладно, пошли тебя чародейскими подарками осыпать.

Мы зашли в дом, избавились от обновок, передав их Забаве для развешивания, и осели в гостевой комнате.

– Не завидуешь силе супруги?

– Бывает иногда, – признался я, слегка конфузясь от наличия такого детского желания.

– Сейчас мы тебе такую же организуем, мало ли что в походе приключится.

– Это врожденное, – не поверил я.

– У твоей жены и у других богатырей, обычно да. Но в русских сказках бывает и по-другому.

– Не припоминаю такого.

– Давай вспомним что-нибудь очень известное.

– Да ведь от вас до нашего времени почти тысяча лет пройдет! – зароптал я. – Очень многое не дойдет, не сохранится.

– Про Илью Муромца у вас известно?

– Больше, чем про деда и репку.

– Вот Илья тридцать три года безвылазно лежит на печи в городе Муроме, не встает и не ходит. Вдруг неожиданно становится силен, как десять быков. Куда подевалась слабость?

Я усмехнулся. Любой квалифицированный врач легко ответит на такой элементарный вопрос.

– У него были по какой-то причине парализованы нижние конечности: то ли травма, возможно даже родовая, то ли полиомиелит, то ли клещевой энцефалит, сейчас не угадаешь.

– А с чего это богатырь вдруг поправился?

И это я знал.

– Его кто-то вынес на двор, чтобы посидел на солнышке, погрелся. Подошли три странника, попросили воды напиться.

– И Илья дал?

– Велели они ему подняться, и он вдруг встал. Налили чарку зелена вина, пришла сила невиданная.

– И что же это за люди такие были?

– Волхвы, наверное.

– Ты сейчас волхв?

– Конечно.

– Людей лечишь?

– Стараюсь.

– И можешь быстро поднять пролежавшего столько лет человека и дать ему невиданную силу?

– Ну я нет…

– А я уже да. Вот сейчас тебе силищи и насыплем через край.

Минут двадцать он на меня глядел, кудесничал.

– Готово!

– Что-то я ее и не чувствую.

– Ну, я ж тебе не сказочный странник, бывают волхвы гораздо мощнее меня. Врожденную силу можно использовать долго, часами. Богатырь ее с рождения взращивает, в организме все на нее работает. И обычный человек при испуге, или сильных чувствах может обрести похожую силу, но ненадолго. Рывком запасы тела выжал, и все. Природа это свойство дала людям для спасения жизни, а не для долгого махания здоровенной кувалдой или перетаскивания тяжелого груза. И нам в походе сказочный богатырь без надобности. А для короткого боя с черным кудесником может и пригодиться.

– Думаешь, мы с ним на руках бороться будем? Или мне удастся пнуть ворога невиданно сильно?

– Так близко он нас к себе не подпустит. Но сильный волхв, даже и моего уровня, всегда видит какая в противнике таится магическая сила. Поэтому меня, колдунью, и даже тебя, Невзор будет держать на большом расстоянии. А вот у Ивана и Матвея есть шанс подсунуться достаточно близко. Может быть и твои силы враг оценит, как очень незначительные, применит против вас прием лишения силы – руки-ноги шевелятся, но еле-еле, все реакции замедленны, чтобы он увидел какую-нибудь вашу опасную возню, и подпустит всех троих достаточно близко.

– Впритык?

– Это нет. Шагов пятнадцать по любому будет вас разделять.

Я прикинул. При переводе древнерусской меры длины в привычную для меня метрическую систему это будет примерно десять метров. Не слишком близко. Чем же тут моя невиданная сила поможет? Вдобавок, сильно убавленная. Вот пистолет, а лучше автомат Калашникова, был бы кстати.

– Почему же я сейчас никакой особенной силы и не чувствую?

– Тебе нужно ее запустить. В ваше время, как я понял из твоих рассказов про 21 век, говорят про разные механизмы – включить и выключить.

– Говори как хочешь, я уже пойму.

– Долго ты с большой силой не продержишься. Дай мне часы, время надо поглядеть.

Я просто сунул кудеснику левую руку.

Посидели, он чего-то на циферблате не очень долго выглядывал.

– В общем, у тебя на все про все будет минута. Дольше нельзя – высосешь из своих запасов слишком много, потом будешь болеть очень сильно. Проваландаешься пару минут, можешь и погибнуть. Чтобы тебе каждые двадцать секунд на часы не глядеть, поставил тебе в мозгу колокольчик.

– Это как?

– За десять секунд до окончания приемлемого времени услышишь бреньканье колокольчика в левом ухе.