Алан: Я не понимаю, что это значит

Я: Это значит, я хочу отнести кота одному старику

Алан: Повиси, я погуглю

Я: Чувак, это не эвфемизм.

Я: Натурального кота

Я: Натуральному старику, который может натурально скоро умереть

Алан: А что с ним?

Я: Ничего. Старость. Такая фигня

Алан: ОК, ладно, могу я отказаться? Без обид. Стремная идея. Да еще мы с Тайлером как раз обсуждаем смешные сексуальные слова

Я: Тьфу, я же не говорю прямо сейчас.

Я: А что за слова?

Алан: Совокупление

Я: И что смешного?

Алан: Вдумайся. Типа купить сову?

Я: А, ясно. Понял.

Алан: О, милый, покупка совы так возбуждает!

Я: Как теперь это развидеть

Алан: Где ты прошлой ночью купил такую сову? Я в восторге

Я: Слушай, ты со мной или нет? КВЕСТ ждет тебя, Атрейю

Алан: Уже бегу

Я: Если бы

Алан: Да уж

Я: Когда тебя выпустят?

Алан: Вроде обещают в четверг

Я: Тогда в четверг. Зайду за тобой после школы.

Алан: Бееесконечная истооория!

Я: Атрейю отключается

Алан: ЙО ЭТО Я ТУТ АТРЕЙЮ

Я: Без разницы. Не зависни на всю ночь за своими секстовыми сообщениями.

Алан: ¯_(„/)_/¯

В четверг после школы я еду прямо к дому Роса-Хаасов, который теперь пахнет и выглядит так, будто его превратили в подвальную кухню из английского сериала, по которому сходят с ума мои родители: где тусуется примерно миллион чуваков во фраках, каждая трапеза состоит из семи блюд, вокруг сплошные «ваши высочества», и только повар, перемазанный мукой, хоть немного соображает что к чему.

– В восемь часов, chico[40], – говорит тетя Рози, загружая ароматную смесь орегано, лука, чеснока и бог знает чего в кухонный комбайн. – Ни минутой позже, ты слышал?

Прежде чем мне удается ее убедить, что я все понял, на кухне появляется миссис Роса-Хаас и буквально заставляет меня поклясться, что Алан вернется к восьми вечера.

Они явно заодно.

– Клянусь, – говорю я как можно торжественнее. – Восемь часов. Провалиться мне на месте.

Входит Вэл и наклоняется над свежезаправленным комбайном:

– Софрито у тебя пахнет просто божественно.

Тетушка в ответ пожимает плечами и кивает, мол, да, так всегда и бывает.

Миссис Роса-Хаас напоминает мне, что Алану ни в коем случае нельзя перенапрягаться. За спиной у матери Алан жестами изображает, будто мастурбирует, я невольно хихикаю, и миссис Роса-Хаас решает, что я не принимаю ее всерьез:

– Тебе всё шуточки?

Я качаю головой:

– Нет, миссис Роса-Хаас. Просто Алан балуется у вас за спиной.

Алан принимает вид щенячьей невинности, и мать отвечает ему улыбкой, в которой больше тревоги, чем радости.

– Люблю тебя, сынок, – говорит она, – но чтобы был дома до восьми, иначе берегись.

– Куда собрались? – спрашивает Вэл, доставая бутылку воды из холодильника.

– Отнести кота одному старику, – отвечает Алан.

– Я не понимаю, что это значит.

Алан улыбается мне:

– А я о чем!

– Это не эвфемизм, – снова объясняю я. – Мы натурально идем относить кота одному старику. Присоединяйся.

Вэл делает затяжной глоток из бутылки и замечает:

– С такими подходцами, Ной, даже удивительно, что ты до сих пор одинок.

– Вселенная полна загадок, Вэл.

Через пару минут мы втроем сидим в моей машине, пролистывая бесплатные объявления «отдам кота в добрые руки».

– До чего же нам повезло жить в наше время, – говорит Алан. – Даже кота можно выбрать в Интернете.

– Разбудите меня, когда его доставят, – зевает Вэл.

Алан изображает, будто говорит по телефону:

– Алло, здрасьте, я бы хотел заказать одного большого полосатого кота с тонкой хрустящей корочкой и побольше кошачьих консервов, йо.

– Неужели я дожил до такого дня?

Наконец мы находим объявление про кота в паре миль от нас.

Алан нежно похлопывает по приборной доске:

– Шевелись, «хентай»!

Вряд ли я когда-нибудь примирюсь с собой. Во всяком случае, не благодаря проникновенным беседам. Но я просто обязан сказать одну вещь, чтобы в конце концов все наладилось.

– Знаешь, – говорю я, – я тут видел одну рекламу, и на самом деле название машины произносится не «хендай», а «хендэй», так что твоя рифма мимо.

Двадцать минут спустя Вэл держит на коленях кота по имени Бонкерс, и мы едем на заправку, мимо которой проходит маршрут старика Зоба. Близнецы ни разу не спрашивают, что побудило меня к такому поступку, не отпускают ни единой шуточки в мой адрес. С самого нашего с Вэл разговора в подвале – когда она призналась, что нечаянно помогла Ротору, а я вкратце рассказал ей, что он со мной сотворил, – с тех самых пор она ведет себя как настоящий друг. И хотя я сообщил все подробности Алану еще в реанимации, тогда он блуждал в собственных потемках; я не знаю, слышал ли он меня, помог ли я ему вернуться назад к жизни. И я не знаю, как все поменяется через год, какие новые формы примет наша дружба, но я полон надежды, что в один прекрасный день я вынырну с глубины бассейна Роса-Хаасов: пробиваешь поверхность воды, вдох, мокрые волосы на горячем солнце…

– Чувак, – скажет Алан.

– Это типа рекорд, – скажет Вэл. – Ты как там?

И я сделаю несколько глубоких вдохов, полный благодарности, что я не один.

– Должен вам кое-что рассказать, – начну я, но вместо этого расскажу им все.

Потому что посудите сами, разве можно говорить об общей истории, если не делишься всеми подробностями?