недавно получила повышение. – Дракон привстал и потянулся, выгнув спину, точно кошка. (Восьми метров в холке чешуйчатая кошка.) – Я дал себе зарок не слишком вмешиваться в мирские дела. Дитя, если ты в действительности совершила открытия, о которых упомянула капитан, то я не имею никакого права порабощать тебя. Ведь в таком случае я помешаю технологическому прогрессу планеты. Пускай это будет моим оправданием, чтобы отпустить тебя.

– Оправданием, сэр? – спросила Локон.

– Да, оправданием, – повторил Ксизис, давая понять, что ничего более объяснять не намерен. – Чего ты хочешь взамен?

– Взамен?.. – переспросила Локон и глянула на Ворону. – Э-э-э… я ведь так далеко не загадывала, сэр. Извините, но обменивать живого человека – это как-то…

– Если она и вправду спорофаг, – ответил Ксизис, – то ты спасаешь ей жизнь. Мне под силу избавить ее от недуга, однако я не упомянул главного. Ремиссия продлится год, самое большее – два. Если меня не будет поблизости, инвазия повторится. Капитан действительно может поправиться, жить долго и счастливо… но только если останется здесь – под моим присмотром.

Обдумав услышанное, Локон заколебалась: а не лжет ли Ксизис? Если исцеление будет полным, то это отличная уловка, чтобы убедить Ворону добровольно остаться в услужении у дракона до скончания дней. Как бы там ни было, Локон мудро решила ничего по этому поводу не говорить.

– Ну что ж, сделка свершилась, – сказал Ксизис. – Хоть моя выгода и невелика, я обязан тебе заплатить. Так что проси. Да поторопись.

– Можете ли вы снять проклятие Колдуньи?

– Нет, – ответил Ксизис. – И в твоих поисках помогать не стану. На этой планете я страшусь только одного существа… и это отнюдь не твой дружок Цефандриус.

(Как грубо!)

– Даже не знаю, есть ли у меня желание… – устало произнесла Локон. – Спасибо и на том, что я осталась жива… – Она замялась. – Разве что…

– Разве что?

– Разве что вы будете настолько любезны, что исполните три желания! Три маленьких вместо одного большого.

53. Выжившая

Вскоре измученная Локон преодолела самый крутой подъем туннеля и вышла на поверхность спорового моря. В руках она держала три свертка: один побольше и два поменьше.

Первым, кого Локон увидела, оказался Лаггарт. Облокотясь на планшир, старпом нес свою вахту в ожидании возвращения Вороны. Локон и Лаггарт встретились взглядами. Не дожидаясь, когда мозг обработает визуальную информацию, канонир опустил пистоль и отошел назад. Он доверился здравому смыслу и внезапной вспышке боли в боку.

В следующую секунду над фальшбортом замаячило с десяток лиц – гораздо более дружелюбных, чем физиономия Лаггарта. Команда радостно приветствовала Локон. Она доплелась до шлюпки и погребла в сторону корабля. Когда Дуги принялись поднимать Локон на палубу, туннель схлопнулся и поверхность моря выровнялась.

Наверху девушку восторженно встречала Энн.

– Как?! – восклицала она. – Как тебе удалось?!

– Наверное, Вороне следовало заткнуть мне рот кляпом, – ответила Локон. – Запомни, Энн: если когда-нибудь захочешь совершить важный обмен, позаботься о том, чтобы твой заложник не заговорил в самый неподходящий момент.

Вы будете удивлены, узнав, как часто впоследствии мне помогал этот совет в путешествиях.

– Вот, это тебе. – Локон вручила Энн один из маленьких свертков. – Дракон не мог решить мои проблемы, поэтому я попросила у него кое-что для тебя.

Энн приняла сверток и вопросительно посмотрела на Локон, но та слишком устала, чтобы даже пытаться что-то объяснять. Команда, уловив ее настроение, расступилась и освободила ей путь к доктору Улааму, который оказывал помощь Форту и Салэй. К тому времени он уже смазал их раны одной из своих чудодейственных мазей. Разумеется, его снадобья не исцеляли мгновенно, однако выздоровление ускоряли значительно, а значит, улучшали и самочувствие больного.

Между делом Улаам рассказывал Форту, до чего же это замечательно – обзавестись новым носом и обонянием. Как и всегда, ему было что предложить на выбор. Но Форт лишь оцепенело смотрел перед собой, привалившись к фальшборту.

(Кстати говоря, я всегда мечтал примерить нос, нечувствительный к запаху сыра.)

Локон опустилась перед Фортом на колени, а затем осторожно сняла ткань с большего из двух оставшихся свертков и явила его взгляду дощечку – копию той, что испортила Ворона.

Без пафосных слов, которые здесь, впрочем, и не требовались, Форт заключил Локон в объятия. Развернула свой сверток и Энн. Точно дохлую мышь, она держала двумя пальцами очки за дужку.

– Дракон сказал, что у тебя расстройство зрения под названием… Как же он это назвал?.. Ах да, микропсия! – вспомнила Локон. – Он подробно объяснил, но я ничего не поняла. Не могу, конечно, ручаться, что всех пострадавших от рикошета во время твоих упражнений в стрельбе можно списать на микропсию, однако с меткостью очки должны тебе помочь.

Локон вручила последний сверток Салэй, встала и направилась к трапу на ют, чтобы посидеть на ступеньках и все как следует осмыслить.

Команда оставила ее в покое, и она успела насладиться одиночеством, пока к ней не приковыляла, опираясь на костыль, Салэй.

– Тебе бы стоило поберечь ногу, – сказала Локон.

Салэй пожала плечами и с трудом уселась рядом с девушкой. В руке у нее белел сложенный лист бумаги.

– Город Филистрет, – произнесла Салэй. – Я же обыскала его вдоль и поперек.

– Дракон сказал, что твой отец прибыл туда полгода назад.

– Проклятье! Почти сразу после того, как я покинула этот городишко! Все это время я разыскивала отца, даже не подозревая, что он остался где-то позади… – И Салэй обняла Локон.

Это было именно то, в чем Локон остро нуждалась в ту минуту. Крепкие объятия необходимы человеку, когда надо дать выход чувствам, – все равно что вскрыть нарыв ланцетом.

Дав выход чувствам, Салэй взяла себя в руки, отстранилась и встала. Опираясь на костыль, она отдала честь и отчеканила:

– Капитан, докладываю! До Полуночного моря примерно неделя ходу. Но беспокоиться не о чем – провианта в трюме предостаточно. Во время последней стоянки запасы были основательно пополнены.

– Салэй, – произнесла Локон, – капитаном должна быть ты.

– Увы, не могу. Я старший помощник, и моя работа – следить за тем, чтобы капитан принимал благоразумные решения.

– Но ведь…

– Капитан, вы пытаетесь принять неверное решение, – перебила Салэй. – Видишь? Я хорошо знаю свое дело.

– Полуночное море опасно, – сказала Локон. – Дракон отказался помогать мне. Даже он боится Колдуньи.

– Ничего не поделаешь, капитан. Придется понять, как пересечь Полуночное море так же благополучно, как и Багряное… Когда снимаемся с якоря? Сейчас или утром?

Все возражения так и остались невысказанными. Локон вдруг осознала, что и сама хочет быть капитаном.

– Рулевая, снимаемся с якоря сегодня вечером! – скомандовала Локон. – И раз уж я