лица Дугов. Все как один потупили взор. Форт примолк, баюкая свою скорбь где-то в глубине души. На палубе воцарилась тишина. Но не та, что обволакивает зимним вечером, когда в небе кружатся снежные хлопья, а та, что повисает в больничной палате, когда любимого человека настигла преждевременная кончина.

Ворона одолела четырех лучших офицеров, даже не прибегнув к помощи диковинных спор, что паразитировали у нее в крови. Улаам, как он позже признался, очень удивился тому факту, что споры никоим образом себя не проявили. Ворона контролировала своих паразитов лучше, чем кто-либо мог предполагать. Должно быть, капитан намеренно не дала лозам выхода, чтобы в будущем ни у кого не возникло желания проверить, насколько она опасна без спор.

– Канонир! – рявкнула Ворона. – Отдать якорь!

– Капитан? – переспросил Лаггарт. – Но вы же сказали, что до логова еще несколько дней…

– Мы на месте.

– Но…

– Дам тебе маленький совет, Лаггарт, – произнесла Ворона. – Если подозреваешь на своем корабле подготовку к бунту, объяви экипажу, что плавание закончится на несколько дней позже, чем ожидалось. Трусливая человеческая натура такова, что изменники будут ждать до последней возможности.

Якорь, громыхая цепью, устремился ко дну. Ворона не блефовала: мы прибыли к логову Ксизиса. Правда, наивно полагать, что привлечь внимание дракона можно в каком-то одном месте. На самом деле достаточно пересечь границу его владений. Будьте уверены, незамеченными вы не останетесь. И капитан, бросив за борт письмо в традиционном для всех пиратских историй стеклянном сосуде, доказала, что так оно и есть. Этот способ Ворона вычитала в своей настольной книжице.

Капитан, вцепившись в плечо Локон железной хваткой, подняла девушку на ноги.

– Ты пойдешь со мной, – сказала Ворона. – И только попробуй артачиться! Вякнешь хоть слово против, и Лаггарт начнет убивать твоих дружков!

Локон молча кивнула, тщетно пытаясь восстановить дыхание. Первая в ее жизни потасовка закончилась для нее первым же пропущенным ударом. Глаза все еще слезились, а живот ныл от боли. Локон чувствовала себя совершенно беспомощной. Но это до того момента, когда она ощутила взгляд Салэй. Посмотрев подруге в глаза, Локон почувствовала себя совершенно бесполезной.

Салэй держалась за перевязанную платком рану на бедре, из которой сочилась кровь, и взирала на девушку с мольбой.

Локон отвернулась.

В этот миг Салэй поняла. Наконец-то осознала, что Локон ей не лгала.

– Ты ведь… не она? И никогда ею не была?

– Да, – прошептала Локон. – Я пыталась сказать тебе…

Салэй, раздавленная осознанием того, что Локон не Королевская Маска, поникла всем телом.

Между тем за бортом взволновались споры. На морской глади образовалась воронка, словно кто-то на дне принялся засасывать их в себя. Я вместе с Дугами ринулся к фальшборту и увидел, как в толще спор возник огромный зев туннеля. И хотя споры ни на секунду не переставали кипеть, стены туннеля, уходившего во тьму, выглядели весьма прочными и надежными. Должно быть, Ксизис получил послание капитана.

– Шлюпку к спуску! – скомандовала Ворона.

Как только лодку вывесили за борт, Ворона приказала своей пленнице лезть первой. Сама перебралась через борт следом за Локон и кивнула Лаггарту, державшему Энн на мушке:

– Если мы не вернемся через час, убей одного из ее дружков!

Локон уселась на банку и повесила голову. Вдруг кто-то тронул ее за плечо. Она подняла взгляд и увидела, что это я тянусь к ней, перегнувшись через планшир.

– У тебя по-прежнему есть все, что нужно, – шепнул я.

Капитан скомандовала Дугам опускать шлюпку, и я испуганно отпрянул от борта, когда импровизированный деревянный лифт с веслами пошел вниз.

Выбравшись на непривычно твердую поверхность спорового моря, Ворона подтолкнула Локон вперед, и они зашагали по туннелю.

51. Дракон

Споровые моря относительно неглубоки. По сравнению с той же Поющей бездной на Тренодии они не более чем прудики. Однако даже спуск длиной в несколько сотен шагов может показаться бесконечно долгим, когда у вас связаны руки, а смертельно больная пиратка то и дело раздраженно подталкивает вас в спину. Хотя тут надо оговориться: вряд ли на дно какого-нибудь моря вам доведется спускаться столь необычным способом.

Свет фонаря отражался от стен багряного туннеля таким странным образом, что создавалось впечатление, будто Ворона и Локон спускаются по пищеводу самого дракона. Девушка шла и гадала: что будет с этими застывшими спорами, если плеснуть на них воды? Прорастут ли шипы, или дракон подавит эфиры своей неведомой силой? Чтобы долго не объяснять, как сильно за последнее время изменилась Локон, я лишь скажу, о чем она задумалась вдруг на минуту, и вам сразу все станет ясно. Хотите верьте, хотите нет, но ей пришла мысль лизнуть стену и посмотреть, что произойдет…

В конце концов спуск закончился и туннель привел их в огромную пещеру из затвердевших спор. Локон думала, что придется спускаться на самое дно моря, и что же ждет внизу? Камень, почва или просто груды багряных обломков, скопившихся здесь за тысячи лет дождей? Однако ожиданиям не суждено было сбыться. Похоже, эта пещера и была их пунктом назначения. Впрочем, на этот счет девушке унывать не приходилось. Возможно, чтобы исследовать подводный мир Багряного моря, у нее будет целая вечность…

Именно в этот момент на ее душу легло тяжкое бремя осознания происходящего. Придется провести остаток жизни на дне. Она подвела Чарли.

«Это очень плохо… Но что еще хуже, я больше никогда не увижу ни одной луны», – невольно подумала Локон и подивилась этой мысли.

От столь безрадостной перспективы – не видеть неба, не греться в лучах солнечного света и не принимать изумрудно-лунных ванн – у нее ноги сделались ватными.

Ворона пихнула пленницу в спину. Локон запнулась и упала на колени посреди багряной пещеры. Усилием воли она подавила обуявшие ее чувства. Не хотелось бы, чтобы эти слезы – если споры в логове дракона все-таки эфирородящие – оказались в ее жизни последними. И хотя Локон справилась со слезами, она не смогла удержаться от того, чтобы свернуться калачиком и лежать, дрожа всем телом. На время даже позабыла о существовании Ворона, которая проклинала ее на чем свет стоит и осыпала довольно болезненными пинками.

Слишком уж круто девушке досталось. Пережитые за день эмоции обрушились, точно волна цунами. Даже не верилось, что еще утром, когда ее под дождем тащили из-за борта, она чувствовала себя такой бодрой, свободной да еще и ликующей!

И как в сутках может уместиться столько событий? В том, что часы и минуты протекали в этот день точно так же, как и во все предыдущие, сомневаться