– Однако подарок обязывающий, – вдруг раздалось на весь зал. – На вашем месте, князь, я бы задумался, стоит ли допускать в дом человека, делающего такие подарки.

– Отнюдь, сударь, – развернулся к нему Гриша. – Подарок этот – только выражение моей благодарности этой семье и Елизавете Михайловне в частности. Впрочем, ожидать понимания подобных вещей от человека с вашими понятиями о чести сложно.

Посерев от злости лицом, к парню шагнул высокий, сухощавый субъект и, сжав кулаки, прошипел:

– Не тебе говорить о чести, плебей.

– Верно. Плебей. Но я, в отличие от вас, своё достоинство честно выслужил, своей кровью и потом служа империи, а не получил вместе с родителями, – презрительно усмехнулся в ответ Гриша. – И в следующий раз за подобные слова я вам, сударь, голыми руками башку оторву. Без всяких дуэлей. Впрочем, для вас это будет не большая потеря. Вы ею всё равно не пользуетесь.

– Смерд! – взвыл субъект, пытаясь влепить парню пощёчину.

Но Гриша, несмотря на внешнее спокойствие и усмешки, был словно взведённая пружина, и едва рука противника начала своё движение, как парень ударил в ответ. Но он не стал бить в лицо, как того ожидали все. Вместо этого он ударил по бьющей руке основанием ладони чуть выше запястья. Раздался хруст, и субъект, взвыв от боли, схватился на сломанную руку. Этого парень и добивался. Сила удара самого противника, помноженная на удар парня, разом сделала из субъекта инвалида надолго.

Подвывая сквозь зубы, противник медленно опустился на колени, прижимая к груди выгнувшуюся неестественным образом руку. Двое мужчин из гостей подхватили его и поспешили к выходу. Проводив их взглядом, князь мрачно поиграл желваками и, выпрямившись, громко произнёс:

– Вот что бывает, когда приглашаешь в дом малознакомых людей. Не повторяйте моих ошибок, гос-пода.

– Это верно. И я, и граф Келлер хорошо знаем этого юношу, а вот этих троих я никак не припомню, – поддержал его генерал, давая всем присутствующим понять, что данное происшествие для Гриши обойдётся без последствий.

Между тем Зоя Степановна, достав откуда-то колоду карт, медленно проходясь по залу, остановилась у стола и, достав из колоды пикового туза, громко сказала:

– Господа, а хотите занимательный фокус?

Опомнившись, гости поддержали графиню жидкими аплодисментами.

– Вот взгляните. Это туз пик. Но через минуту он превратится в пятёрку. И сделает это наш милый Гришенька. Да-да, господа, не удивляйтесь. Именно так я его и зову, ибо обязана этому юноше своей жизнью.

По залу снова прокатился гул голосов.

– Кто-нибудь, откройте вон то окно, – скомандовала Зоя, указывая на окно, выходившее в сад.

Потом, встав так, чтобы оказаться между окном и парнем, она двумя пальцами за узкую сторону подняла карту над плечом и, улыбнувшись, приказала:

– Гриша, четыре выстрела.

Не ожидавший такой выходки Григорий только растерянно покосился на князя и графа Келлера. Николай Степанович только недоумённо усмехнулся, а генерал Келлер, расправляя пышные усы, едва заметно кивнул, сделав парню страшные глаза. Понимая, что отвертеться не получится, Гриша только пожал плечами, проворчав:

– Ну, если вам так хочется, – и откинул полу пиджака.

Четыре выстрела прозвучали одной сплошной очередью. Собравшиеся ахнули, а Зоя Степановна, победно улыбнувшись, подняла карту повыше.

– Полюбуйтесь, господа. Как я и обещала. Был туз, а стала пятёрка. И даже пальцы не обожгло, – добавила она, перекладывая карту в другую руку и демонстрируя гостям изящную ручку.

Карту начали передавать из рук в руки, и каждый, рассмотрев результат стрельбы, счёл своим долгом высказаться об увиденном.

– Он ведь даже не целился, – вдруг высказалась одна из дам. – Как такое возможно?!

– Долгие тренировки, господа, – с облегчением улыбаясь, ответил граф Келлер.

– А как он саблей владеет! – томно закатывая глаза, пропела Зоя, на некоторое время превратившаяся в несносную Зизи. – Не шпагой. Шпага – это вроде гранёного вертела, а оружием настоящих мужчин. Саблей. Я однажды видела и должна сказать, что это достойно легенд.

– К чему это всё? – тихо спросил Гриша у князя, улучив момент.

– Зайка умница. Сделала всё, чтобы никто здесь не рискнул бросить тебе вызов, – быстро пояснил Николай Степанович. – Вот за что её особенно люблю, так это за умение быстро находить неожиданный выход из любой ситуации.

Зазвучала музыка, и гости, заметно успокоившись, обступили именинницу и князя. В этот же круг неожиданно попал и Гриша. Дамы, разглядывая его с жадным любопытством, принялись задавать во-просы.

– Григорий, а правда, что вы побывали в пустыне? – слышалось с одной стороны.

– Говорят, вы спасли кого-то из членов правящей фамилии, это так? – раздавалось с другой.

Понимая, что нужно что-то отвечать, Гриша вежливо улыбнулся и, собравшись с духом, заговорил:

– Да, я действительно бывал в Аравийской пустыне.

– И что, пересекли её пешком?

– Господь с вами. Там пешком никто никогда не ходит. Для этого верблюды есть.

– И что вы там делали?

– Учёные из нашего Географического общества нашли какие-то развалины, в которых обнаружили старинные ловушки. Вот меня, как механика, и попросили осмотреть их и отключить.

– И у вас получилось?

– Конечно. Это было не сложно. Они же старые, – снова улыбнулся парень.

– А там и правда так жарко, как рассказывают?

– Даже ещё жарче, – нашёлся Гриша.

Вопросы сыпались на него как горох, но он, втянувшись в беседу, умудрялся отвечать на каждый из них.

Наконец, страсти улеглись, и князь, воспользовавшись моментом, отвёл парня в дальний угол, где и задал волновавший его вопрос:

– Признавайся, злыдень, откуда у тебя такие деньги? Это ожерелье не меньше трёхсот тысяч стоит. А ты ещё и за материалы мне на счёт денег с избытком перевёл. Что это значит, Гриша?

– Всё честно, Николай Степанович. Камни на ожерелье я из Аравии привёз. По случаю добыл. Так что платил только за огранку и работу. И за те же камни, которые продал кое-кому, материалы оплатил. Не беспокойтесь. В жандармском управлении обо всём знают.

– Ох, и жук же ты, – покрутил головой князь, хлопнув его по плечу.

* * *

Разобрав «маузер» по винтикам, Гриша с интересом изучал каждую деталь, попутно нанося их контуры на лист бумаги. Разобраться с механизмом для него было делом пары минут. Но вот точность обработки заставила его отложить все дела и взяться за оружие всерьёз. От дела его оторвал стук в дверь и голос капитана Залесского, просившего кого-то из слуг сварить кофе. Не отрываясь от чертежа, Гриша жестом указал вошедшему капитану на кресло и, закончив работу, вздохнул: