Мы должны были встретиться с лордом Парром в четыре часа – Сесил сообщил мне об этом, когда его люди уводили Милдмора из моего кабинета. Он сказал перепуганному молодому тюремщику только, что работает на друзей, которые служат при дворе и проследят, чтобы с ним ничего не случилось, поместив его покамест в безопасное место и сообщив в Тауэр, что он заболел.

Томас был страшно перепуган и умолял, чтобы его отпустили, но Уильям в резких выражениях сказал, что убийцы Грининга все еще на свободе и что недавно я столкнулся с ними; я мог лишь подтвердить это. Когда Милдмора уводили, он бросил на меня через плечо взгляд, полный страдания и гнева – ведь пока он открывал мне душу, я готовил его поимку. Стоя в кабинете лорда Парра, я снова вспомнил этот взгляд. И все же Томасу было безопаснее где-то скрыться – если только королева не падет. Хотя в этом случае Милдмор станет просто еще одним, кто пропадет вместе со всеми нами.

* * *

После их ухода я еще два часа пробыл у себя в кабинете. Я закрыл ставни, взял перо, бумагу и сел думать – о датах и личностях и об исчезновении уже не одной, а двух чрезвычайно деликатных книг. Я попытался встроить рассказ Милдмора во все остальное, что мне было известно. Все вернулось к Гринингу и его кружку – кем они были и что собой представляли. Я потерял счет времени. Потом часы в инне пробили три, напомнив мне, что нужно идти. Я собрал бумаги, на которых записал самые важные пункты, направился к реке и поймал перевозчика к причалам Уайтхолла. Одежду мне опять пришлось менять в лодке. Дворцовые стражники уже начали узнавать меня – некоторые почтительно кивали, отмечая мое имя у себя в списке. А я начал осваиваться с расположением помещений во дворце: эта плотная череда необычайных строений, не похожих одно на другое, перемежалась маленькими скрытыми двориками, в которых сначала казалось так легко запутаться. Даже яркость и красота интерьеров уже казалась мне почти что обыденной, и я мог ходить по коридорам, не ожидая постоянно, что меня остановят, и не замирая перед чудесными статуями, картинами и гобеленами.

Я прибыл в кабинет лорда Парра незадолго до четырех, а вскоре пришел и он сам. Также в кабинете были Уильям Сесил и, к моему удивлению, архиепископ Томас Кранмер, замкнутый и встревоженный. Я низко поклонился ему. Парр сказал мне, что к нам присоединится королева – что она уже идет сюда.

– Я попытался уяснить, куда эти новые сведения от Милдмора привели нас, – сказал я, пока мы ждали.

– И куда же, Мэтью? – тихо, но настоятельно спросил Кранмер.

– Мне кажется, что выбор сужается.

Послышался стук в дверь, и она распахнулась. На пороге стояла Анна Герберт, сестра Ее Величества, которую я видел в замке Бэйнардс несколько дней назад. Она поклонилась, пропуская саму королеву, на которой было великолепное платье из золотистого шелка. Передняя часть платья и рукава были белыми, с изображениями маленьких золотистых единорогов. Ее лицо оставалось спокойным и сосредоточенным. За спиной у нее стояла Мэри Оделл. Мы все низко поклонились.

Королева сказала:

– Мэри, Анна, можете вернуться в мои покои.

Леди кивнули нам и удалились. Екатерина Парр посмотрела на нас четверых и глубоко вздохнула. На мгновение спокойствие покинуло ее, и она с измученным видом обратилась к своему дяде:

– В своей записке вы сообщили, что события развиваются. Вы обнаружили мою книгу?

– Нет, Кейт, но у мастера Шардлейка есть новости. – Старый лорд кивнул в мою сторону.

– Хорошие? – быстро и сосредоточенно спросила Екатерина.

– Нельзя сказать, что плохие, Ваше Величество, – ответил я. – Сложные.

Королева вздохнула и обратилась к Кранмеру:

– Спасибо, что и вы пришли, милорд. Я знаю, что мой дядя держит вас в курсе всех новостей.

– Я оказался здесь по случаю собрания Королевского совета, – сказал архиепископ.

– Теперь Гардинер и его люди уже не так агрессивны, – сказал лорд Парр; в его голосе улавливалось презрение, несомненно касающееся склонности Кранмера не присутствовать на Совете, когда ситуация казалась опасной.

Королева бросила на своего дядю строгий взгляд и сказала:

– Мы пятеро – единственные, кому известно о пропаже «Стенания». Но сначала, лорд архиепископ, расскажите, что нового в Совете.

– Больше всего там говорили о прибытии французского адмирала в следующем месяце, – отозвался Томас. – Масштаб церемоний захватывает воображение. Ризли опасается, что столь высокие налоги в этом году могут вызвать ропот и недовольство населения, но король, невзирая на это, полон решимости устроить великие торжества. – Он улыбнулся. – И вы будете на самом видном месте, Ваше Величество.

– Я знаю. Король рассказал мне про новые мантии и драгоценности для меня и моих фрейлин. А я все время обманываю его, – добавила Екатерина с дрожью в голосе.

Я подумал, как быстро исчезнет вся эта пышность, если «Стенание» вдруг появится на улицах. При воспоминании о рассказе Милдмора про Анну Эскью в Тауэре я подавил содрогание.

Архиепископ обнадеживающе продолжил:

– Посла встретит ваш брат граф Эссекский и проедет с ним по Лондону. Он тоже будет в центре торжеств. Гардинер и Норфолк во время совещания молчали. Их охота на еретиков закончилась провалом, мадам, это становится все яснее с каждым днем.

– Если только что-то снова ее не оживит, – возразила королева и обратилась ко мне: – Я слышала от дяди, что двое ваших работников ранены. Мое сочувствие.

– Ранения легкие, Ваше Величество.

– А этот Милдмор, вы укрыли его в надежном месте? – спросила Екатерина лорда Парра.

– Да, вместе со стражником и столяром, которые помогали Лиману.

– Оба могут быть обвинены в измене, – заметил Сесил.

Парр покачал головой:

– Если все утрясется, нужно обеспечить, чтобы все трое тихо исчезли из Лондона куда-нибудь подальше, в провинцию.

– Когда Милдмор не появится на работе в Тауэре, якобы по болезни, – сказал я, – это вызовет проверку.

– Но мы тут ни при чем. Подумают, что он сбежал.

– Столько пропавших… – тихо проговорила королева. – И двое убитых. И все из-за меня.

– Тут и Анна Эскью сыграла свою роль, – угрюмо проворчал ее дядя. – Покарай ее Бог за дикую ересь!

При этих его словах Кранмер обеспокоенно закусил губу и сказал:

– С вашего позволения, Ваше Величество, мастер Шардлейк хотел бы изложить свои соображения. – Он указал на лист бумаги на столе.

Екатерина посмотрела на меня и кивнула, и я снова поклонился.

Сесил пододвинул стул архиепископу и королеве, а сам встал рядом с лордом Парром. Перед ними был список имен и дат: