– Ню-ню, а я уже помочь хотел, – ехидно подмигивает Енот и винтит прочь.

Вот вечно с ним так, черт его поймет. Определенно он и впрямь из той породы людей, с которыми в разведку идти спокойно, а вот жить вместе в казарме – запаришься.

Хотя и хожу недолго, пассажир весь извертелся, насколько это возможно при расковырянной спине. На Фрейю кидает такой уничижительный взгляд, что мне кажется, ожидал он увидеть что-то этакое могучее и свирепое – ну как там эту зверюгу майор называл, фила бразильяна, что ли. А увидел болонку. На меня посматривает снисходительно, дескать, каков поп, таков и приход. Но, надо отдать должное, ничего ехидного не говорит.

С чего начать? Разумеется, всей душой Мельников рвется на свой корабль. Ясно, надо пилить к диспетчерам. Там скажут, куда ехать. Пациент сильно удивляется – он-то знает, что они прибыли в Купеческую гавань. Конечно, только вот эта гавань – проходной двор, большая часть пассажиров и грузов там и выгружается, удобно, центр города. И потому стоять там всем подряд не дают, всех с длительной стоянкой или, как в случае с Мельниковским пароходом, отправляют в другие гавани. Где они могут стоять до скончания века, не мешая никому. Так что эта, как ее, «Розамунда» может быть или в Угольной, или в Заводской, или в Военной, или в Лесной, или в Каботажной гавани.

Пока едем, пациент обещает из своих запасов солярки дать. Ну это как раз отлично, хотя смотря на сколько соляры его щедрости хватит. Я ж прекрасно помню, как в первом общежитии нашего института ходила «основанная на реальных событиях» шуточка: «Бэри мандарынов сикока хочеш – хоть два!»

У диспетчеров, каким-то волшебным образом понявших, что названная мной «Розамунда» – это на самом деле «Мариетта», узнаем, что загнали ее вообще в дальние дали – в гавань Базы Литке. Ну да на машине это совсем близко. Спрашиваю: там она или ушла? Щщаз, так ей и дали уйти, как же. Стоит как миленькая, тем более на борту был случай пиратства, так что никуда не денется до конца расследования. Нам, между прочим, надо будет приехать в отдел милиции, пациент показания должен дать, как лицо пострадавшее.

Мельников, увидев наконец свое родное плавательное средство, издал такой облегченный вздох, что и слону так выдохнуть было б незазорно.

– Лучше вам стало? – спросил я его.

– Значительно лучше, – весьма искренне сказал «американец». – На борт подниметесь?

– Нет. Спасибо, собаке погулять надо.

Ну и разумеется, кинулся он по сходням аки барс, потом, правда, то ли больно ему стало, то ли обещание вспомнил не ретивствовать, и половину сходни он уже прошел степенно, с достоинством.

Фрейя засиделась, место для нее незнакомое, и потому стремительно принялась обнюхивать все подряд и сразу. Нагуляться полностью она все же не успела, хотя и носилась как заведенная, а пациент уже обратно идет. Ну картинка. Почти такой же, как тогда в приемном отделении. Опять в иноземной форме – удобной разгрузке, с коротышкой-автоматом и в бейсболке, под которой, разумеется, черные очки.

– Сбежать решили все же? – осведомляюсь у супермена.

– Нет, просто придется торговые переговоры вести. А по одежке встречают, это еще никто не отменял. И в китайских тряпках я толком товар не пристрою, вид слишком несолидный.

С этими словами протягивает мне пистолет, судя по характерному виду, из тех самых «глоков», кобуру, пару коробок патронов. Говорит, улыбаясь:

– Держите, это вам. Как второе оружие куда лучше вашего маленького пистолета, тот уже на совсем последний шанс годится. Потом с ним вас и поучу стрелять, если хотите.

– Я не против, любая наука всегда на пользу. Как прицепить правильно?

– Потом прицепите, вы «глоком» или аналогами раньше пользовались?

– Нет, не довелось, хотя за последние месяцы из пистолета много пострелял.

– Это понятно, просто с пистолетами системы safe action надо сначала указательный палец хорошо натренировать, чтобы самому себе в ногу не закатать, когда его в кобуру убираете. Лучше сегодня дома потренируйтесь, а завтра уже носить начинайте.

– В чем тренироваться?

Тут он вытаскивает из нагрудной кобуры странно знакомый пистолетище, показывает мне указательный палец правой руки, лежащий на рамке.

– Его на спуск надо передвигать только при наведении на цель, когда уже стрелять собираетесь. А тренируйте простейшее движение: навели – палец на спуске, опускаете – палец со спуска убирается. И так до бесконечности, пока все три тысячи повторений не сделаете, необходимых для закрепления рефлекса. Вот так, видите? Раз… навел пистолет на дерево; два… придвинул руки к груди и убрал палец. Раз… Два… А то бывает, что убирать палец забывают, цепляют за кобуру, и бац – дыра в ноге.

Ну, такие дыры в ноге я не далее как три недели тому назад видал, а потренироваться… отчего ж, потренироваться будет полезно, чего уж.

Поехали дальше, теперь уже к дознавателям.

– Дознаватели – это хорошо, – фальшивым тоном, глядя в окошко, заявляет Мельников. – У меня гуси бойцовые… простите, товар на борту. Хороший. Доктор, может, посоветуете пронырливого, но честного человека, который сумеет его пристроить?

– Пронырливый и честный одновременно?

– Ну да, как я вот, – стучит себя по груди Мельников. – А вообще я серьезно. У нас на борту толстой полиэтиленовой пленки для теплиц тридцать тонн. Не говорите, что она вам не нужна. И тварона тонн пятнадцать, ткани.

– Тварона?

– Это ткань, как кевлар. Только дольше не стареет и лучше влагу держит. Пошьете себе такой костюмчик, и в пасть к любому мертвяку можете соваться без опаски. А если слоев добавите, то еще и бронежилетку соорудите. Я список товара могу дать, из двух пунктов, если хотите.

– А взамен что взять можно?

– Деньги у вас ведь уже хождение имеют?

– Да, появились… фантики. – А как еще охарактеризовать имеющие хождения дензнаки.

– Значит, и банк какой-то есть, – отвечает пациент удовлетворенно. – Я бы вклад в банк сделал ну и прикупил бы по мелочам что-то, а спутники мои… спутников бы я лесом загрузил, точнее – пиломатериалами. Они обратно в Голландию пойдут, там это теперь дефицитом будет. Или тротилом, он для рытья каналов куда как нужен.

– А кто его отдаст? – удивляюсь я такому запросу.

– А что его не отдавать? – в свою очередь удивляется Мельников. – В бэче всяких ракет со снарядами его тысячи тонн. Не поверю, что его не начали выплавлять и не начнут. Арсеналы флота наверняка этим добром под потолки забиты, и уже никому это все не нужно. А со временем и опасно станет.

– Спрошу.

Ну, за спрос не бьют, а ломает себе голову пусть Ильяс. Пиломатериалы – это хорошо, и есть они, и растут вокруг города исправно, пили да пили. А вот все операции с толом вещь чертовски опасная, командование оборот взрывчатки запрещает, как в СССР прямо. И на такой запрос как бы компетентные люди не посмотрели откровенно косо, но пристально.