С целью обеспечения успешного порыва обороны противника И.С. Конев сосредоточил на участках, составлявших всего 6% всей полосы фронта, свыше 77% артиллерии, более 90% танков и САУ, 100% авиации. В результате удалось на направлениях главных ударов создать превосходство над противником в живой силе почти в 5 раз, в артиллерии — в 6–7, в танках и САУ — в 3–4, а в самолетах — в 4. На участках прорыва армий на 1 км фронта приходилось 236–255 орудий и минометов и 14 танков и САУ{423}. В войсках, прорывавших оборону противника, создавались полковые, дивизионные, корпусные и армейские артиллерийские группы. Артиллерийскую подготовку планировалось провести в течение 1 часа 40 минут, а атаку пехоты и танков обеспечить огневым валом.

Большой объем работы в период подготовки операции выполнили инженерные войска 1-го Украинского фронта. Они вели непрерывную инженерную разведку системы обороны противника, построили, восстановили и отремонтировали 3,3 тыс. км дорог, 360 мостов протяженностью более 5300 м. Наиболее крупные мосты под грузы 30 и 60 тонн были возведены на реках Днестр, Збруч, Прут и Серет. При подготовке исходного района было построено 2241 км траншей, 679 км ходов сообщения, 22 тыс. пулеметных окопов, 1426 пулеметных дзотов и другие инженерные сооружения{424}. Одновременно осуществлялась подготовка инженерных частей и переправочных средств к форсированию водных преград.

В армиях были созданы неснижаемые запасы продовольствия в количестве 20 суточных норм, горюче-смазочных материалов — 2,5–4 заправки, боеприпасов — 3,3 боекомплекта, в том числе 1,5 боекомплекта на фронтовых складах{425}.

Значительная работа под руководством И.С. Конева была проведена по перегруппировке войск с левого на правое крыло фронта. Она коснулась трех танковых армий (1-я гвардейская, 3-я гвардейская и 4-я), 38-й армии, соединений и частей различных родов войск. С целью скрыть замысел операции и перегруппировку войск штаб 1-го Украинского фронта совместно с начальником инженерных войск фронта генерал-лейтенантом инженерных войск И.П. Галицким по указанию Конева разработал план оперативной маскировки. Он предусматривал имитацию сосредоточения двух танковых армий и танкового корпуса на левом крыле. Для этого осуществлялись ложные перевозки танков по железной дороге, имитировались районы выгрузки танковых частей, обозначалось их выдвижение в районы сосредоточения, открыто велись радиопередачи. В ложных районах сосредоточения было выставлено большое количество макетов танков, автомашин, орудий и другой техники. «И все же нам, к сожалению, не удалось полностью обмануть противника, — вспоминал Конев, — несмотря на принятые меры маскировки. Однако перегруппировка 1-й гвардейской танковой армии в район южнее Луцка и 4-й танковой армии в район Тарнополя все же осталась в тайне, что было очень важно для операции»{426}. Действительно, разведка противника вскрыла расположение и состав общевойсковых армий, действовавших в первом эшелоне, места сосредоточения 1-го и 6-го гвардейских кавалерийских, 25-го и 31-го танковых корпусов и 3-й гвардейской танковой армии.

Решение командующего 1 -м Украинским фронтом получило одобрение со стороны Сталина, за одним исключением. В два часа ночи 10 июля он сообщил Коневу:

«1 Танковые армии и конно-механизированные группы использовать не для прорыва, а для развития успеха после прорыва. Танковые армии в случае успешного прорыва ввести через день, а конно-механизированные группы — через два дня после начала операции, вслед за танковыми армиями,

2. На первый день операции поставить пехоте посильные задачи, так как поставленные вами задачи, безусловно, завышены»{427}.

При подготовке к операции И.С. Конев почти безвылазно находился в войсках, заслушивая решения командующих армиями и командиров соединений. Например, вместе с командующим 60-й армией генерал-полковником П.А. Курочкиным он проверял готовность к наступлению 322-й стрелковой дивизии. Ею командовал полковник П.Н. Лащенко, будущий генерал армии. В своих мемуарах «Из боя — в бой» он подробно описывает работу командующего фронтом в дивизии{428}. Мы воспользуемся его воспоминаниями.

На командном пункте дивизии находились полковник П.Н. Лащенко, начальник штаба дивизии полковник А.И. Коротков и начальник разведки майор А.Б. Жвания. Командующий фронтом, поздоровавшись с каждым, стал задавать вопросы о подготовке к наступлению. При этом он попеременно заслушивал то одного, то другого, давал попутно краткие, ясные и совершенно конкретные указания, как строить работу дальше. В один из моментов, пока Лащенко просматривал данные о численном составе и вооружении дивизии, прежде чем передать их в руки командующему фронтом, тот спросил о чем-то вполголоса у полковника Короткова, потом сверился с картой начальника дивизионной разведки. После этого спросил Лащенко:

— Сколько всего целей обнаружено на сегодняшний день в полосе наступления вашей дивизии?

— Сорок семь! — быстро ответил комдив.

— Назовите и покажите!

Лащенко перечислил все цели до единой, давая краткие характеристики и справляясь со своей картой. Конев, выслушав доклад, удовлетворенно сказал:

— Теперь вижу, что эти цели действительно существуют на местности, и вы знаете их координаты. Столько же назвали и оба ваши офицера. Ну, а теперь признайтесь, как вы расцениваете весь этот экзамен? Не доверяет, мол, нам командующий и сам разменивается на мелочи, так, что ли? Ошибаетесь. Для меня совершенно не важно, сколько названо целей: сорок семь, восемьдесят или сто, хотя я еще спрошу с вас, почему их разведано так мало. Главное, что все это — реальные, а не выдуманные цели, что вы ищете, выявляете, засекаете их, наносите на карты, а не занимаетесь гаданием и обманом, как делают некоторые другие. Следовательно, у вас есть возможность организовать бой в деталях, не забывая о каждой пушке и пулеметной точке противника и том уроне, который они способны вам нанести. Это хорошо! Значит, не будет литься напрасно солдатская кровь из-за чьей-то беспечности и лени, не будет гореть техника, посланная в бой сдуру и сослепу. Вот почему и приходится командующему фронтом считать цели на передовой и заставлять воевать на реальной земле с конкретным противником, а не бросать в бой людей наобум.

«На меня, да, видимо, и на всех, кто находился в тот момент на КП, слова командующего фронтом произвели большое впечатление, — пишет Лащенко. — Мы понимали, разумеется, что суровый, не привыкший перед кем-либо отчитываться в своих суждениях маршал произнес их отнюдь не из чувства пустой деликатности, чтобы только не обидеть нас недоверием. Заниматься такими пустяками он действительно не имел ни склонности, ни времени. Просто на этом примере командующий фронтом преподал нам наглядный урок, как тщательно и ответственно нужно подходить к планированию каждого боя, чтобы избежать неоправданных потерь. Опытный полководец, человек с твердым и властным характером, по воле которого посылались в сражения сотни тысяч людей, он дорожил жизнью каждого солдата и был беспощаден к тем командирам, которые организовывали боевые действия небрежно или неграмотно, не задумываясь о тяжелых последствиях своего легкомыслия или нерадения. Таких И.С. Конев не только разносил, но и наказывал, а бывало, и отстранял от должностей. Наряду с этим, уже своим отношением к делу, подлинно научным стилем руководства войсками он учил подчиненных командиров искусству боя, умению всесторонне оценивать и использовать в интересах боя сильные и слабые стороны противника, все факторы обстановки и те возможности, которые позволяют достигать победы ценой минимальных жертв».