Со временем этот антииудаизм только возрастал. Автор «Послания Варнавы» (начало II века) пишет, что иудеи никогда и не были народом Божиим: они, мол, нарушили завет с Богом, едва успев его заключить, когда Моисей, разгневанный отступничеством Израиля, разбил глиняные скрижали с Десятью заповедями. В результате, продолжает Варнава, иудеи никогда не понимали собственного писания: заповедям, имеющим символический смысл, они придавали смехотворное буквальное значение: например, требование не вести себя как свиньи понимали как «не есть свинину». Таким образом, Ветхий Завет для Варнавы – книга христианская, а не иудейская.

К концу II века против иудеев выдвигаются обвинения и посерьезнее. Самый ядовитый упрек бросает им в одной из своих проповедей малоазиатский епископ Мелитон Сардийский: поскольку, говорит он, Иисус был Богом, а иудеи его казнили – выходит, они убили собственного Бога. Иудеи – не просто убийцы Христа. Они богоубийцы. К IV веку, придя к власти в империи, христиане начали обращаться с иудеями соответственно: отсюда ведет свое начало прискорбная история христианского антииудаизма, в некоторых частях света длящаяся, увы, и до сего дня.

Древнейшие всплески христианской нетерпимости были направлены против иудеев – очевидно, потому, что само христианство выросло из иудаизма. Однако вскоре к антииудаизму присоединилась ненависть к язычникам. Уже в Новом Завете мы слышим, что второе пришествие Иисуса во славе будет совсем не таким мирным, как первое. Наоборот: он снизойдет с небес «с Ангелами силы Его, в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа, которые подвергнутся наказанию, вечной погибели, от лица Господа и от славы могущества Его…». Словом, нехристиан ничего хорошего не ждет.

Наконец, для тех, кого это не убеждает, остается книга Откровения. Люди, утверждающие, что «ветхозаветный Бог – Бог гневный, а Бог Нового Завета – любящий и милосердный», видимо, никогда не читали последнюю книгу христианского канона – или, по крайней мере, никогда в нее не вчитывались. А в ней сказано ясно: язычники, не уверовавшие в Иисуса, обречены на вечность в огненном озере, без надежды на искупление.

Для тех, кто желал бы для проклятых более подробных и разнообразных вечных мук, позднее был написан «Апокалипсис Петра», о котором мы уже упоминали: многочисленные сценарии мучений грешников расписаны в этой книге с едва скрытым наслаждением. Можно вспомнить и злорадство Тертуллиана при мысли о том, как будут мучиться в аду враги Христа, как гонителям христиан суждено вечно «таять в жарком пламени, которое разожгли они сами своей ненавистью к христианам» («О зрелищах», 30).

Но поразительнее всего, пожалуй, то, с какой силой христиане презирали и ненавидели своих же собратьев-христиан, с которыми у них возникали богословские разногласия. Решительную нетерпимость к своим встречаем мы уже у древнейшего христианского автора – Павла: он проклинает всякого, будь то человек или ангел, кто станет проповедовать не то благовестие, какое проповедует он сам (Гал. 1:8–9). О проклятии Павел говорит вполне серьезно, в полном смысле слова, подразумевая под ним вечное осуждение, – ив данном случае обрушивается оно на тех, кто считает, что верующие в Иисуса должны выполнять заповедь Божию об обрезании.

Такая нетерпимость была свойственна не только Павлу: мы встречаемся с ней на многих страницах Нового Завета. Ближе к хронологическому концу его расположено «Первое послание Иоанна»: его неизвестный автор обрушивает громы и молнии на собственную общину за то, что она считает, будто бы Иисус, в силу своей божественной природы, не был в полной мере человеком, таким же, как мы. Мысль довольно логичная – и множество христиан на протяжении многих веков так и думали, однако автор проклинает всех, кто так думает, именует их не только наглыми лжецами, но и «антихристами». И никакого им спасения!

И после Нового Завета во множестве писаний, в самых разных жанрах встречаем мы гневные отповеди христианам, осмелившимся мыслить о Боге не так, как мыслит автор. В еще одном апокалиптическом видении мучений проклятых, которое предание приписывает апостолу Павлу, перед нами проходит целый ряд христиан, согрешивших делом, словом или неверной мыслью; и мучают их жестоко, – куда до них самым закоренелым язычникам! А самые страшные муки – «всемеро хуже» всех остальных – выпадают на долю богословов, проповедующих, на взгляд автора, неправоверное понимание Христа, тех, кто дерзает говорить, что «хлеб и чаша причащения не есть тело и кровь Христовы» («Апокалипсис Павла», 41). Как видим, правильно понимать суть евхаристии важнее, чем быть хорошим человеком или даже верить во Христа.

Мы уже видели, что противостояние христиан и язычников отражалось, в том числе, и на государственном законодательстве; так что не стоит удивляться, что подобные же законы принимались и против иудеев. Уже при Константине всякий иудей, напавший на своего собрата, обратившегося в христианство, приговаривался к сожжению на костре («Кодекс Феодосия», 16.8.1). Констанций постановил, что всякий христианин, обратившийся в иудаизм, подлежит полной конфискации имущества («Кодекс Феодосия», 16.8.8). При Феодосии I было объявлено, что всякий христианин, женившийся на иудейке, виновен в прелюбодеянии. В начале V века иудеев перестали брать на государственную службу. Позднее для иудеев стало незаконным строить новые синагоги и даже ремонтировать старые[268].

С другой стороны, стоит отметить, что многие законы были направлены на сохранение прав иудеев в империи. (См. «Кодекс Феодосия», 8.8.). Увы, этого нельзя сказать о еретиках. Вот кого закон осуждал без всяких оговорок. Всех еретиков – то есть тех, кто не соглашался с Никейским Символом веры, – Феодосий объявил вне закона («Кодекс Феодосия», 16.5.5). Им было запрещено иметь места для собраний («Кодекс Феодосия», 16.5.6). В конечном счете их начали «изгонять из городов и деревень» («Кодекс Феодосия», 16.5.20). Еретиков выискивали повсюду и высылали туда, где они родились («Кодекс Феодосия», 16.5.12). В целом все, кто не соглашался с «учением евангельским и апостольским», предлагавшим богословски верное понимание Троицы (в том числе и ариане всех сортов), официально объявлялись «умалишенными и безумными»; им предстояло «вначале испытать на себе божественную кару, а затем и наше возмездие в соответствии с божественными установлениями» («Кодекс Феодосия», 16.1.2).

Чтобы понять логику, стоявшую за жестокими преследованиями язычников, полезно рассмотреть нетерпимость к еретикам, в которой та же логика проявлялась открыто. Еретики – враги Бога, и он будет судить их. Но суд Божий состоится в конце времен; а пока судить и карать преступников – обязанность христиан, обладающих властью. То же самое, mutatis mutandis, применимо и к язычникам. Именно этот взгляд выражал Фирмик Матери в своих кровожадных воззваниях к императорам Констанцию II и Константу: воля Божия в том, чтобы истреблять язычников[269].