— Это так и есть.

— Как? — задохнулась от возмущения Аня. — А поездка к маме? Зачем ты возил меня с ней знакомиться?

При упоминании мамы по лицу Петечки скользнуло подобие довольной улыбки. И он взглянул на Аньку если не с теплотой, то во всяком случае с признательностью.

— Ладно, — произнес он. — У меня есть минут двадцать. Попьем кофейку?

Лично Анька согласилась бы выпить даже стрихнину, лишь бы сначала дорогой Петечка объяснил, какого черта с ним происходит. И на кофе она согласилась с восторгом. Ратушев засыпал в две кружки по чайной ложке с горкой кофе и, не найдя сахара, заменил его двумя конфетками.

— Пей, — велел он Ане. — Пей и слушай. Я в самом деле возил тебя к маме, потому что ты была моей последней надеждой.

— В каком плане?

— Аня, — проникновенно посмотрел на нее любимый, — ты же не будешь отрицать, что характер у тебя взрывной, стервозный и попросту тяжелый?

Вопрос Аньке не понравился. Да что там не понравился. Он ее попросту взбесил. Но любопытство пока что пересиливало гнев. О чем бедолага Петечка еще не догадывался. И потому спокойно продолжал:

— Моя мама просто допекла меня своими просьбами привезти ей невесту.

— И что?

— И я привел ей тебя.

— Зачем? — все еще недоумевала Анька.

— Я совсем не хочу жениться! Но моей маме невозможно было это втолковать. У нее какие-то старорежимные взгляды на жизнь.

— А при чем тут я?

— Я понимал, что моей маме ты придешься не по вкусу. И потому сразу же предупредил ее, что либо я женюсь на тебе, либо вообще ни на ком. Во всяком случае в ближайшее время.

— И что она? — едва слышно прошептала Аня.

Или ей послышалось, что она едва шепчет? Потому что у нее внутри закипал такой густой гнев, что его бульканье заглушало все звуки в Анькиных ушах. Но Ратушев ее вопрос расслышал отлично и продолжил свою исповедь:

— Мама попросила у меня отсрочки, чтобы хорошенько познакомиться с тобой. И я оставил вас до вечера. Вдвоем.

— Помню, — кивнула Анька. — Помню, какой сияющий ты от нее вышел потом.

— Ну да!

— Это что же? — запоздало дошло до девушки. — Это она тебе тогда сказала, чтобы ты оставил идею со свадьбой? Если невеста я, то пусть уж ты лучше холостым поживешь, так? Потому ты и сиял?

— Да! — подтвердил Ратушев. — Прости меня, Анечка. Понимаю, что поступил с тобой как подлец. Но ты бы знала, какой моя мама умеет быть приставучей. Ты не представляешь!

— Очень даже представляю! — произнесла Анька, заскрежетав зубами. — Это ты, боюсь, не представляешь, какой злой могу быть я!

И с этими словами Аня опрокинула на голову своего несостоявшегося жениха большую кружку горячего кофе. И ушла из кабинета под горестные причитания ошпаренного Петечки. Месть слегка отрезвила Аньку. Но ненадолго. Вылетев из отделения милиции, она разрыдалась. И сама не помнила, как добралась до дома Мариши.

— Не реви! — пыталась та заткнуть извергающуюся из глаз подруги настоящую Ниагару. — Этот следователь не стоит твоих слез.

— Откуда тебе зна-а-ть! Он был совсем неплох. Но почему все так ужа-а-сно!

— Анька, я знаю, что тебе надо делать!

— Что?

— Тебе нужно найти себе нового кавалера.

— Ага, сироту.

Анька утерла глаза и непонимающе уставилась на подруг.

— Ну да! Если у тебя не складывается контакт с мамашами, то тебе нужен сирота.

— На твое счастье, и ждать тебе осталось недолго! — с готовностью подхватила Инна. — Еще несколько лет, и ты вполне сможешь общаться с сорокалетними кавалерами. А среди них, я тебе точно говорю, высок процент круглых сирот.

И заметив, как рука подруги потянулась к увесистой пепельнице, Аня явно не желала такого старого кавалера. Инна с визгом метнулась прочь из комнаты. А пепельница, нарисовав в воздухе дугу, врезалась в стену. Сама она уцелела, потому что была из металла. Зато на стене образовалась некрасивая дыра.

— Ой! — смутилась Анька. — Мариша, прости. Я не хотела. Ты-то тут вообще ни при чем.

Мариша задумчиво разглядывала стену. А потом отправилась в соседнюю комнату и принесла оттуда молоток и коробку со здоровенными гвоздями. Вогнав тремя ударами десятисантиметровый гвоздь в стену точно над дырой, она снова куда-то ушла. И обратно вернулась уже с картиной в увесистой раме.

— Это же твой пейзаж! — обрадовалась Анька. — С помойки! Вот и знакомая избушка. Привет, пропажа! Мариша тем временем пристроила картину на стену и удовлетворенно полюбовалась на дело своих рук.

— Тут ей будет даже лучше, чем в гостиной! — заявила она. — А то висит там на самом ходу. Разным проходимцам только соблазн.

И она еще немного полюбовалась на возвращенную ей ценность.

— Кстати, — сказала она. — У экспертов есть подозрение, что это ранний Саврасов.

— Что? — удивилась Анька. — Ты хочешь сказать, что мы с тобой нашли на помойке самого Саврасова? Да быть такого не может!

— Но предполагать ведь можно, верно?

— Кстати, а где ты ее нашла?

— Даже и искать не пришлось. У Надира дома она и стояла! Этна похлопотала, чтобы мне вернули мою картину без долгих проволочек. И вот она снова со мной!

— Но почему Надир украл ее?

Это на пороге появилась Инна. Опасливо посмотрев на Аньку, она подняла пепельницу с пола и убрала ее подальше.

— Я тоже долго ломала голову над этой загадкой, — кивнула Мариша. — Ведь Надир и его двое сообщников…

— А они кто?

— Обычные мерзавцы. Они приходили к нам, — ответила Мариша. — И не только к нам. Но и к Милене. И к Любе. Помните, девушки говорили про подозрительного типа на сине-зеленом «Мерседесе», который проявлял внимание к ним?

— И к бедной Стелле тоже.

— Эти двое представлялись своим жертвам под разными именами, то Валера, то Алексей втирались в доверие к простодушным подружкам Геры…

— А эти девушки очень нуждались в мужском утешении после того, как ветреник их бросал, — снова перебила ее Инна.

— Да, — терпеливо продолжила Мариша. — Втирались к ним в доверие и грабили их. А Стеллу так и вовсе убили.

— Это я понимаю, — сказала Анька. — Но почему у тебя эту картину украли? Какое отношение она имеет к тому антиквариату, который оставлял Гера на сохранение у своих подружек?

— Никакого, — призналась Мариша. — Но спьяну я сболтнула Надиру, что эта картина появилась в моем доме благодаря тебе, Аня.

— Так оно и было! Это ведь именно я заставила тебя, подружка, забрать ее с помойки.