— Что изменилось вчера? — перешёл я на актуал.

— Вчера они начали нас заставлять. — Глаза Реала сузились, налились краской и огнём, а кулаки сжались. -Угрожать. Вспоминать помощь, подарки, выплаченные премии и угрожать расправой, если не сделаем, как им надо. Не выведем членов своих сообществ куда они скажут. А среди наших далеко не все хотят делать, что они хотят. Многие у нас республиканцы, да. Мы против королевы и её «шестёрок». Многим не нравится курс правительства. Но даже среди нас почти все понимают, что сейчас, когда на страну напали, выходить на площади и драться с властями — не умное решение. Не «не самое умное», а вообще «не умное»! И это я говорю про актив по интересам, который дрался месяц назад, остальная часть сообщества вообще никуда не пойдёт.

— Но они заставляют вас, — на камеру констатировал я, делая этот вопрос главным. Ибо именно из-за этого аргумента завтра соберётся больше всего народа. Плевать какие у тебя взгляды, плевать как ты их выражаешь, если выражаешь САМ. Но если тебя заставляют выходить и огребать за не твою позицию, или когда ты недоволен, но считаешь за лучшее не выходить, а тебя подзуживают, да ещё угрожают… За такое однозначно по лицу.

— Да, — кивнул Реал. — Они хотят, чтобы мы вышли завтра на площадь Независимости, и к Сенату, и поддержали акции против власти. А это неправильно.

— Что именно неправильно? Переворот вовремя захвата школы, или что заставляют?

— И то и то, — снова обретя уверенность, кивнул собеседник. — Тот, кто хочет, кто разделяет ценности, тот волен идти сам, куда велит его совесть. У нас ведь не только респы в сообществе; у нас и социалисты, и консерваторы, и монархисты. Кто бы ты ни был, просто повяжи на шею клубный шарф, возьми в руки баннер и болей. А после матча — иди куда хочешь. Нельзя заставлять человека! А они заставляют, и конкретно мне и моим братанам из других фанатских движений угрожали расправой, когда мы отказались делать, как они хотят.

— Дескать, раз брали деньги — отрабатывайте?

— Да. Но повторюсь, это была не взятка. И никто из нас не считал, что работает на них. Мы просто были идейно близкие, а это, как и клубная идея, дело добровольное. Ты можешь болеть за Реал, ходить с нами, а завтра женишься на девушке с другого района и пойдёшь на стадион в цветах «Парнаса» — твоё же дело! Ну, выбрал другой клуб, бывает. Мы делали то, что нам по душе, пусть они нам и помогали. Но сейчас это как пытаться заставить женившегося «парнасовца» снова идти на нашу трибуну под угрозой кулаков — не по-пацански это.

Сбоку зашумела группа поддержки, и этот гул услышат. Ай, плевать, так даже лучше — видно, что у нас живое, не постановочное интервью, и вокруг люди.

— Наши… Друзья… Попытались добровольную помощь поставить в вину, как будто мы на ставке на содержании, — продолжил он, буквально выплюнув слово «друзья». — Мы выполняли некоторые их просьбы, которые не всегда были дружны с законом, но никогда кардинально не расходились с ним. Мы никого не грабили, не убивали, а если и били, то только таких же вооружённых других фанатов. Или вас… В смысле русских. — Собака, спалил меня! Ладно, и это в репортаже пусть остаётся — не буду редактировать.

— Безоружных не трогали — это западло, — продолжал тем временем качок, не заметив оговорки. — И парочек — тоже западло. А тех, кто с детьми на матч — тройное западло! А остальные сами такие же, просто кто-то более везучий, кто-то менее. Мы правильные пацаны, нельзя с нами так. Не по-пацански это.

— И что вы с коллегами решили? Пишите заявление в гвардию?

— Не-не! Это тоже не по-пацански! — искренне испугался капитан фанатов. — Бог им судья и прокурор, но я хочу, чтобы все знали их имена. Имена сук надо знать, это не западло. Я отвечаю, что со мной работало два человека, один — непосредственный куратор. Второй… Тоже, наверное. Я от обоих получал… Просьбы, и им же передавал ответные просьбы нашего сообщества.

— Имена? Назовёшь?

— Конечно, для этого и пишу интервью. Если они не по-пацански, то и я не собираюсь играть в их игры и скрывать их имена. Их зовут…

Есть, записали. Я аж перекрестился мысленно — еле удержал нить повествования в нужном ключе. Сложные они, эти простые ребята-фанаты.

Далее перед искомой ширмой сидели главы Кугуара и Эстудиантеса. Их интервью было не таким длинным, гораздо короче, они лишь подтвердили всё, что сказал их коллега. Эстудиантес добавил, что «Только законченная падла будет шатать страну, когда в заложниках дети», и тоже добавил их коронное: «Не по-пацански это».

— Готово? — спросил у Дайсона, который в «Берлоге» делал монтаж и «причёсывал» запись. Прошло не много времени, с четверть часа, и говно после вброса Лоран активно кипело. В том числе на всех фанатских форумах. И пока градус был не в пользу нашей точки зрения. Но присутствие кураторов в моём ангаре ощущалось — не было централизованной травли нашей точки зрения. Модеры привычно выдерживали понятную линию, но были растеряны, ибо не получили свежих инструкций, а потому адекватные голоса звучали, и набирали немало сторонников. А теперь, к новостям десятичасовым, я надеялся ещё больше переломить ход информационной войны. Ибо пока назначишь нового куратора — потеряешь время. До утра я могу работать с фанатскими сообществами напрямую, без противодействия, и ковать надо пока горячо.

— Командор — Дайсону, готов! — отчитался взломщик.

— Отправляй. И Лоран, и другому абоненту.

— Готово, отправил.

— Эй, братан, к куда ты её… Того. Отправляешь?

Я обернулся к Реалу. Мило улыбнулся.

— Мы же договорились, что публикуем запись. Какая разница? Скоро твоя мордаха на всех форумах будет.

— Так это… — Он замялся. — Оно всё равно, но знать-то хочется.

— Октавио Феррейра. Всё потом! — вскинул руку, останавливая готовую сорваться волну расспросов. — Макс, давай этих дохликов под свет.

Парни моего зама по кадрам начали приводить и опускать на колени перед ширмой, руки на затылок, переданных нам ведомством тётушки упырей. Безопасность в кои то веки сработала как надо, парни не скрывались, почти всех их нашли