* * *

Новость разлетелась по флоту, словно подхваченная ветром искра. Капитаны поспешили прибыть на флагман и так же быстро отбыли восвояси с полученными приказами. Флот начал готовиться к войне.

Кимон встретил известие с мрачным удовлетворением – он наконец оказался в своей стихии. Ему предстояло решить тысячу различных вопросов и отдать сотни приказов. Перикл задумался, не вызвали ли его на флагманский корабль просто в качестве свидетеля. Но потом Кимон подошел к нему и положил руку на плечо. Он только что отправил десяток капитанов с приказом высадить гоплитов на берег и поставить их под команду старшего по званию.

– Ты оказался прав. Чутье не подвело. Нам представилась возможность послать нашу охотничью стаю против старого врага.

– Мы идем на них?

Кимон кивнул:

– Каждый потерянный нами час – это час, найденный ими, чтобы лучше подготовиться. Можно потратить месяц, планируя нападение, и все равно потерпеть неудачу. – Он сглотнул, и глаза его потускнели. – Скажи мне еще раз: сколько их?

– Я видел только мельком, но их много. Намного больше, чем нас.

– Тогда придется высаживать экипажи. Подготовку они прошли, каждый – боевой пес. Драться будут на мечах?

Перикл понял, что Кимон добивается от него одобрения принимаемых им решений. Понять его он мог, потому что и сам чувствовал их тяжесть. Отец Кимона атаковал персов, не просчитав все варианты, и был разбит. Стратег вернулся в Афины раненым, сломленным человеком. Вернулся в город, еще недавно скандировавший его имя и бросавший цветы к его ногам. Мысль о том, что история повторится, должно быть, приводила Кимона в ужас, но сейчас Перикл согласился с его выводом и подумал, что должен сказать то, что Кимон хочет услышать.

– Да, они будут в восторге. Правильное решение.

В глазах Кимона снова вспыхнул огонек. Он быстро пожал Периклу руку, выразив благодарность единственным доступным способом.

– Мы разобьем их армию, а потом я сожгу их корабли. Пошлю кого-нибудь – пусть обстреляют флот огненными стрелами и вызовут панику.

– У них есть лодки. Они уже будут готовы.

– Что ж, вы отбились и они пусть отбиваются. Я не могу делать все сам. Передай приказ, Перикл. Всем экипажам высадиться, к берегу подходить на максимальной скорости.

– Мы потеряем корабли, – засомневался Перикл.

– Мы потеряем все, если ничего не сделаем. Сегодня важна быстрота. Если высаживать экипажи в правильном порядке, один за другим, их будут ждать и перебьют. Наш шанс – одновременное наступление всеми имеющимися силами. Итак: гоплиты и экипажи в корабельных формированиях под командой лохагов и стратегов. Верховное командование – за мной. По прибытии на место приказы будут передаваться через посыльных. Поначалу будет неразбериха, но потом…

Он не договорил, поймав за руку пробегавшего мимо члена экипажа:

– Ты. Все капитаны должны… Как называется эта треклятая река, кто-нибудь знает?

– Я не знаю, куриос.

– Ладно, это не так уж важно. Я не вижу здесь Эфиальта. Передай ему приказ: всем кораблям на полной скорости идти вверх по реке, провести высадку команд и экипажей и ждать дальнейших распоряжений. Понял?

Посыльный кивнул и побежал искать лодку, чтобы выполнить поручение. Они подошли к устью реки, когда распространилась еще одна новость: блокировать выход в море и никого не выпускать.

Перикл поймал себя на том, что снова ухмыляется, хотя ему было вовсе не до смеха. Он терпеть не мог хаос, но Кимон был прав. Бывают ситуации, когда лидеру приходится тщательно планировать операцию, продумывать детали, принимать во внимание особенности местности и наличие припасов. Но бывает и так, что лучше всего просто подбежать и врезать врагу кулаком в лицо. Перикл потер подбородок. Конечно, самое сложное во всем этом – определить, какой вариант подходит для данной ситуации.

Посыльный, которого Кимон только что отправил к Эфиальту, неожиданно вернулся.

– Эвримедонт, куриос.

Кимон посмотрел на него в замешательстве.

– Что?

– Название реки, куриос. Я слышал, как кто-то назвал ее так. Ты же спрашивал.

– Эвримедонт, – повторил Кимон.

Посыльный кивнул и исчез, а на палубу уже поднималась новая группа, и наварх пошел им навстречу. Перикл жестом подозвал ожидавшую его лодку. Завтра на восходе солнца он и его команда снова встретятся с персами лицом к лицу. Он обнажит меч и поставит на кон свою жизнь. Проходя мимо команды с Наксоса, Перикл понял, что его бьет дрожь. Неужели тело подведет его в такой момент? Нет, не может быть. Вероятно, это от радости или возбуждения. Его отец сражался при Марафоне, а Аристид и Павсаний разгромили персов при Платеях. Если они в третий раз собрали такое огромное войско, то только для нового вторжения. Быть частью такого противостояния – честь для каждого участника, и осознание этого укрепляло его решимость. Он готовился к этому всю свою жизнь.

Перикл спустился в ожидавшую его лодку и сел на носу. Команда – единственная во всем флоте, побывавшая в сражении, – ждала новостей, затаив дыхание. Люди стояли на палубе, заслонив глаза от солнца и наблюдая за приближающейся лодкой. Он сжал рукоять кописа и разжал пальцы, только когда они перестали дрожать.

Перикл поднимался по ступенькам, когда его посетило краткое видение: афинский театр и зрители, смеющиеся или плачущие всего лишь от самых простых слов. Если Кимон потерпит поражение, все это может исчезнуть из мира. Перикл напомнил себе, что Эсхил – не просто драматург. Он стоял при Марафоне. В том сражении погиб его брат.

Афины – это Пникс и народ. Но также и истории, мысли, изобретения. И все это могло сгореть. Все это могло исчезнуть, если бы не суровые, жестокие люди, готовые идти навстречу армии, намного превосходящей их собственную.

33

Перикл покачал головой, отгоняя образы прошлого. Однажды он уже высаживался на враждебный берег, неся щит брата. Как Кимон сегодня, тогда всем командовал его отец. Он снова оказался среди первых, кто вошел в реку, но легче от этого не стало.

Он передал приказы Кимона Эфиальту и едва успел спуститься в лодку, как три корабля устремились вперед с невиданной скоростью. Крохотное суденышко Перикла качнулось на разогнанных ими волнах. Гонка началась. В любом случае, какую бы цель ни ставил перед собой Эфиальт, стремясь первым вступить в бой, Перикл твердо намеревался помешать ему в этом. Стратег ничем не заслужил чести, которая могла бы выпасть людям куда более достойным.

Привязав лодку и поднимаясь по ступенькам, он уже прокричал приказ Кимона – вперед! В море все происходит медленно, очень медленно, а потом вдруг, ни с того ни с