— Наталье Петровне Лиза говорит: «Надополностью уничтожить следы пребывания девочки в квартире», но на самом деле унее другая, более веская причина.

— Какая? — тут же поинтересовался журналист.

— Рассказчице очень хочется сделать эффектнуюразвязку, — усмехнулся Александр Михайлович, — давай она ответит на твой вопроспозднее.

— Ладно, — с легким разочарованием согласилсяПавел.

— Но как Лизе попасть к Лукашиной? —продолжила я. — Килькина предупредила ее о соседках! Каким образом вынестивещи? Постельное белье, пледы, игрушки… Еще надо снять занавески в маленькойспальне, они слишком контрастируют с тряпками на окне в большой комнате.Гинзбург понимает: в двушку Лукашиной приедет милиция, у ментов не должновозникнуть никаких подозрений.

— Она явно перестраховалась, — усмехнулсяполковник, — мебель-то новая!

— Верно, — согласилась я, — но она ничем непримечательная и дешевая, а вот плед, занавески, белье, подушки откровеннодетские, с изображениями мишек и других зверушек. Новые диван и стол непривлекут внимания, но зачем взрослой женщине одеяло с кошечками? Но это еще невсе. Светлану должны пока считать живой, и как поступить?

Я сделала эффектную паузу.

— В момент опасности у некоторых людей оченьхорошо работает голова. И Лиза вспомнила, как пару недель назад пришла впродюсерский центр, а к ней вдруг направилась толстая баба с возгласом:

«Светка!»

Поняв, что совершила ошибку, тетка сказала:

«Ой, простите, у вас со Светой Лукашинойодинаковый наряд: желтое с черным приметное платье и такие же туфли!»

Не успела толстуха договорить, как появиласьЛукашина. Гинзбург тогда очень разозлилась, они выглядели как близнецы, нотолько у Лизы была дорогая одежда модного итальянского дома, а у Светланы«пиратская копия» за полкопейки. Но ведь незнакомка их спутала!

Лиза мчится домой, хватает пресловутое желтоеплатье, переодевается, распускает волосы, водружает на нос темные очки, быстровозвращается к дому Светы и входит в ее квартиру. Туда же прибегает и Килькина.

— Вы сошли с ума! — шипит Елизавета. — Самиговорили про излишне любопытных соседок, зачем приперлись?

— Не волнуйтесь, — успокаивает ее НатальяПетровна, — никого нет. Одна на выставке котятами торгует, их с мужем машинаотсутствует, другая с любовником на природе. Пока вы домой мотались, ко мнестаршая по подъезду заходила, предупредила об отключении горячей воды ипопросила соседкам сообщить, обмолвилась: «Таня кошку показывает, Лена напикнике веселится, а я уезжаю до ночи». Мы можем спокойно перетащить вещи.

Часы показывали половину второго: пока Лизамоталась домой, возвращалась назад, прошло немало времени. Гинзбург и Килькинавытаскивают одеяло, плед, игрушки, подушки, занавески и переносят их к НатальеПетровне…

— А Светлана меж тем где была? — тихо спросилПавел.

— Она лежала в коме на диване, выгляделамертвой, — ответил Дегтярев.

— Ну и ну! — покачал головой журналист. —Дамы-то, похоже, бесчувственные.

— Вовсе нет, — хмыкнула я, — они испытывалисильные чувства к долларам. Около четырех часов квартира была освобождена.Лиза, как ей кажется, замела все следы пребывания Вари. Она не побоялась снятьс «трупа» ночнушку и натянуть на Свету то самое, дешевое желтое платье. Чтобыуж не было никаких сомнений: Света была жива, ходила в пиццерию, принимала усебя Владимира. Вот только про нижнее белье Лиза забыла, медсестра в клиникеудивилась.

Лиза тщательно обыскала шкафы, сервант…

— Зачем? — спросил Павел.

— Объясню позже, — отмахнулась я.

Закончив устройство дочери у Натальи Петровны,Лиза вышла на лестничную площадку, сбежала по ступенькам вниз и налетела наженщину, которая тащила кошачью перевозку. Это была Таня, которая возвращаласьдомой. С одной стороны, соседка была страшно довольна удачной продажей котят, сдругой, дико зла на мужа, который напился и толкнул супругу с такой силой, чтота упала и осталась без линз. У Тани сильная близорукость, лица Лизы она невидит, но различает желто-черное платье, поэтому спокойно говорит:

— Свет, привет.

— Здорово, — понизив голос, хрипло бормочетЛиза.

Гинзбург испугана, издали их с Лукашинойспутать легко, но вблизи-то сходства мало.

— Куда бежишь? — задает вопрос Таня.

— За пиццей, — ляпает Елизавета, и тут жеприкусывает язык. Ну зачем она сказала про пиццу? От растерянности,неожиданности, страха.

Но Таня моментально пользуется ситуацией.

— В микрорайон? Будь другом, зайди в аптеку,купи мне линзы. И что у тебя с голосом?

— Простыла, — хрипит Лиза, — а в аптеку бежатьнекогда.

— Ты же пиццу домой принесешь, — начинаетупрашивать Таня, — понимаешь, я упала, линзы вылетели. Мишка, гад, пьяный водворе на лавке спит, домой подняться не смог, вот сволочь! Сюда его на такси везла,нашу машину на стоянке у выставки бросила. Спасибо, шофер попался не вредный, вподъезд меня ввел. Света, пожалуйста, я ни хрена не вижу, вот деньги, возьмимне линзы. Я ж без них сова слепая.

И тут до Гинзбург доходит: незнакомка не видитее лица, она отреагировала на яркое платье. Может, использовать ситуацию всобственных интересах?

— Говори, какие нужны, — старательно кашляя,согласилась Елизавета.

— Ну, спасибо тебе, — радуется Таня.

Лиза побежала в пиццерию, приобрела тамлепешку. За кассой была хорошо разбирающаяся в моде Арина. Она не толькоопределила, что на покупательнице дорогой наряд, а не рыночная подделка, но изаметила у той на руке браслет с брильянтами.

— Как можно было, изображая из себямалообеспеченную женщину, забыть снять столь приметную вещь? — удивился Павел.

— Хороший вопрос, — согласилась я, — у меня онтоже возник. И браслет, образно говоря, явился той веревочкой, потянув закоторую мне удалось размотать весь клубок. Но буду излагать событияпоследовательно, поэтому сейчас просто отвечу на заданный вопрос. Почему Лизане сняла браслет? Лучше всего это объяснила продавщица из ювелирного магазина,сказав, что если камни совпадают с человеком по энергетике, то он не ощущаетизделия, забывает про него, оно становится как бы частью тела.