— А к ней внука привезли, — затарахтелаТатьяна, — оказывается, у бабки есть родственники в Киеве, вот от них мальчонкаи прибыл. Мы и не знали! Думали, у ней только девочка, Милка, она тут частобывает! Но сейчас лето, Милка на даче, и вдруг мальчик. Вот уж удивление. ХотяКилькина о себе не болтает, вежливая, но молчаливая! И противная! Как жаба всиропе! Помяни мое слово, бабка непростая!

— Вы видели паренька? — влез в беседуДегтярев.

— Сегодня столкнулись, чуть меньше часа назад,— кивнула Таня, — я ведро на помойку поперла, а они из дома выходят, Килькина имальчонка. Я удивилась и говорю:

«Ой, Наталья Петровна, здрассти!»

А она в ответ:

«Добрый день, Танечка, вот торопимся с внукомв аэропорт, летим в Киев, к его папе с мамой».

А я ей:

«Надо ж, у вас еще и внук есть».

А она мне:

«Давно не виделись, погостить его прислали».

А я ей…

— Вы точно помните, что они в Киев улетали? —перебил Дегтярев.

— Конечно, — закивала Таня, — у меня тамплемяшка живет, я ему привет хотела передать, а она мне…

— Спасибо, — гаркнул толстяк и схватился замобильный.

— Стой, — сказала я, — думаю, Наталья Петровнасоврала, самолетом она не воспользуется.

— Почему? — задал глупый вопрос АлександрМихайлович.

— Перед посадкой в авиалайнер тщательнодосмотрят багаж, — пояснила я, — и потом, Киев теперь заграница, ребенка безразрешения родителей не вывезти. И если я не ошибаюсь, ситуация с похищениемразвивалась непредсказуемо. Нет, по воздуху они не полетят и в поезд не сядут.Сейчас для Натальи Петровны самый безопасный вид транспорта — автобус, онстрого не проверяется, и Килькина устремится на Север.

Дегтярев засопел.

— Почему? — вновь спросил он.

Я пожала плечами.

— Иногда мне приходится врать, и всегда, еслия не хочу, чтобы люди знали про синее платье, говорю, что была в красном.

— Платье? — скорчил гримасу Дегтярев — Кто всинем? Килькина?

— Не, — тут же влезла в беседу Татьяна, —старуха была в бежевом костюме!

— Если Килькина сказала про Киев, значит, онарешила отправиться в противоположном направлении, — убежденно доказывала я. —Простое логическое рассуждение. Звони своим, пусть свяжутся с автовокзалами,может, успеют ее задержать.

Александр Михайлович неожиданно послушался. Ядаже растерялась, поняв, что полковник не стал со мной спорить. Неожиданно мнестало грустно. Может, толстяк постарел? Ну почему он пошел у меня на поводу?

Дегтярев сунул трубку в карман.

— Поехали пока к МКАД, — приказал он. — Имей ввиду, если ты ошиблась, это может мне дорого обойтись.

Когда мы вошли в комнату милиции,расположенную на одном из автовокзалов Москвы, и увидели красную от гневаКилькину и худенького, почти наголо стриженного мальчика в черной бейсболке,дешевых джинсах и клетчатой рубашечке, я не выдержала и воскликнула:

— Наталья Петровна! Ваш куриный бульончиксотворил чудо? Внучок выздоровел от жуткой инфекции.

— Что за чушь, — закричала Килькина, — какоеправо вы имеете задерживать меня с внуком!

— Где ваш багаж? — спросил Дегтярев.

— Вот, — кивнул один из милиционеров наполосатую дорожную сумку, — там ничего нет!

— Как ничего? — отпрянул полковник. — Пусто?

— Ну… вещи… тряпки, ерунда всякая, — ответилсержант.

— Безобразие! — завела новую песню НатальяПетровна. — Мы с внуком напишем жалобу…

— Мальчик-то очень на девочку похож, —усмехнулась я.

Ребенок злобно зыркнул из-под козырька, нопромолчал.

— Придет же в голову такая глупость! —всплеснула руками учительница. — Вы не видите, что ребенок мужского пола:стрижка, одежда!

Я подошла вплотную к пожилой даме.

— Наталья Петровна, не стоит! Ей-богу, лучшепризнать — игра вами проиграна. Вы пытались увезти Варю Гинзбург.

— Ложь, — продолжала кипеть Килькина.

— Ну хватит, — зашипел Дегтярев.

— У вашего мальчика в ушах дырочки, —улыбнулась я, — он сережки носил, бриллиантовые!

— И что? — чуть сбавила тон Килькина. — Сейчаси мальчики украшения носят, время такое!

Мне, несмотря на омерзительную ситуацию, сталосмешно.

— Вы же понимаете, есть и другие признаки, ихлегко увидеть, если раздеть школьницу.

— Пошла ты на… — вдруг зло ругнулся ребенок.

— Ну вообще! — подпрыгнул сержант. — Нематерись тут!

Килькина закрыла лицо руками и неожиданнозаплакала.

— Автобус еще не уехал? — спросила я.

— Нет, — отрапортовал милиционер, — пассажирызлятся, грозят на нас телегу накатать.

— Откройте багажный отсек и попросите людейвзять свои вещи, — велела я.

Сержант посмотрел на Дегтярева.

— Делайте, что она говорит, — кивнул АлександрМихайлович, — а тот чемодан, что останется бесхозным, тащите сюда. Так, НатальяПетровна, может, сэкономим время?

— Зеленая сумка, — глухо произнесла НатальяПетровна, — в красную клетку.

— Ой, дура! — завопила Варя. — Зачем болтаешь!Как им доказать, чей это багаж? Он же не подписан!

— Не волнуйся, девочка, — сурово сказалДегтярев, — есть разные методы, бабушка поступила правильно, решив выдать двамиллиона долларов.

— Вот идиотка, — с чувством произнесла Варя, —но из меня вы и слова не выжмете! Я ничего плохого не делала! Я вообще жертва!

Спустя неделю мы с Александром Михайловичем вкомпании с приятным парнем сидели в одном из московских кафе.

— Ты у нас прямо звезда, — сказала я, когдаДегтярев принялся за кофе. — Сколько интервью дал?

Полковник почесал лысину.