вещи могли быть разделены стеной, но это была всего лишь стена. Мы бы еще не позволили им встать у нас на пути.

— Черт возьми, — простонал он, помогая мне слезть со стойки и устраиваясь поудобнее. Он выглядел слегка страдающим, когда взялся за дверную ручку. — Встретимся у моей машины через пять минут, или я приду за тобой

— Обещаешь?

Он ухмыльнулся. — Обратный отсчет уже начался, маленькая мамочка. Я предлагаю тебе бежать.

Я никогда не двигалась быстрее.

Эпилог

Подавшись вперед, я выгнула спину, тщетно пытаясь перекатиться в сидячее положение. Я потерпела неудачу и плюхнулась обратно на матрас, когда круглая тяжесть на моем животе стала слишком большой. Я попробовала еще раз, пробормотав проклятие.

— Серьезно, Гаррет, мне так сильно хочется в туалет, пошевеливайся!

Он рассмеялся, и ямочка на его щеке показалась мне из-за того места, где его голова лежала на моем торсе. Он крепче обнял меня и повернулся, уткнувшись лицом мне в колени.

— Если я намочу эту кровать из-за того, что ты не слезешь с меня, я утру тебя в нее носом, как собаку.

Он игриво укусил меня за бедро и засмеялся еще громче, когда я шлепнула его. — Научись сдерживать потребление вина, когда мы устраиваем посиделки, и ты не будешь полночи опорожнять свой мочевой пузырь.

На этот раз я толкнула его головой, брыкаясь и молотя ногами, выворачивая их из-под его веса. Я успела сделать всего фут, прежде чем его руки превратились в тиски, и он перекатился, увлекая меня за собой. Остановившись в центре нашей кровати, он подмял меня под себя, давая мне почувствовать намек на его вес, но удерживая большую его часть подальше от меня.

Рука скользнула вниз по моему боку, обхватив одну из моих ног и обернув ее вокруг его талии. — Ты знаешь, полный мочевой пузырь может усилить удовольствие.

Я сморщила нос, прижимая ладони к его груди. — Это на самом деле правда?

— Я чувствую, что мы находимся в выгодном положении, чтобы выяснить это, — он пошевелил бедрами, вызвав у меня стон.

— Гаррет.

— Мэдди, — я услышала улыбку в его голосе.

Этот мужчина был моим уже больше года, и я не могла прийти в себя от того, какой счастливой я чувствовала себя каждый день, когда мы были вместе. Технически он все еще жил по соседству с нами, но вы бы об этом не узнали, так как он спал в моей постели каждую ночь. Я не возражала против этого. Я никогда не смогу им насытиться.

Я была так же по уши влюблена в него, как и все те месяцы назад. Днем он обращался со мной как с королевой, а ночью — как со своей личной шлюхой, и я никогда в жизни не была так чертовски счастлива.

Но я бы также всадила ему нож в чертову ногу, если бы он поскорее от меня не отвязался.

— Ты не вспомнишь, что такое удовольствие, если не освободишься от меня сверху.

Еще одно движение его бедер, на этот раз тверже. — Детка, я бы хотел увидеть…

Три быстрых стука в дверь моей спальни. — Мама, Лейла дома. Она ждет снаружи и сказала поторопиться, если мы хотим, чтобы нас подвезли.

— Мы идем, приятель! — я ущипнула Гаррета за руку. — Мы опоздаем на наш рейс, ты, пещерный человек с гигантской задницей.

— Если мы это сделаем, будет еще один. Моя семья может подождать, — он поднял руку, обхватив мое лицо и проведя большим пальцем по скуле. Прижавшись своими губами к моим, он прошептал в них. — Ты нервничаешь?

— Насчет того, что я обмочусь? Да.

Он потянул меня за мочку уха. — Насчет встречи с моей матерью сегодня вечером.

Я наклонила голову, позволяя своему взгляду блуждать по его лицу, от резкого очертания его затененной челюсти до темного беспорядка его волос. — Не совсем. Я заставила тебя полюбить себя. Насколько это может быть сложнее?

Он улыбнулся, наконец-то оттолкнув меня и помогая подняться. — Она полюбит тебя. А теперь иди пописай, пока мы из-за тебя не опоздали, — сказал он, шлепнув меня по заднице.

Я все еще свирепо смотрела на него, когда вошла в ванную. Этот человек сводил меня с ума, абсолютно с ума по-дурацки. Но я наслаждалась каждым моментом этого, потому что, сумасшедший он или нет, он был всем, в чем нуждались мы с Джейми.

Жизнь до Гаррета не была идеальной, но я смирилась с этим, и с его помощью я наконец перестала позволять своему прошлому влиять на то, как я вижу себя и свое будущее. Жизнь не должна была быть идеальной. Свеча не может изменить свою форму, не сгорев предварительно. У меня не было бы того, что у меня есть, не было бы того, кто я есть, без моего прошлого.

Я была матерью почти десять лет, и да, восемь из этих лет были действительно чертовски тяжелыми, но что такое восемь лет по большому счету? Я бы выдержала двадцать тяжелых лет, если бы это означало, что после этого у меня будет шестьдесят хороших лет с Гарретом.

Я вымыла руки, вспоминая то Рождество, когда рискнула отдать ему свое сердце. С тех пор столько всего произошло. Я окончила школу с отличием, устроилась на работу в исправительное учреждение для несовершеннолетних в качестве координатора приема и уволилась со всех остальных работ. У меня все еще была мечта помогать матерям-подросткам, но я делала в жизни шаг за шагом.

Я больше не замирала, когда звонил мой телефон, беспокоясь, кто бы это мог быть. Я не заглядывала за углы, гадая, не застанет ли меня врасплох кто-нибудь вроде Роба. Я не работала семь дней в неделю, не засиживалась за учебой полночи, не пропускала мероприятия Джейми и не стеснялась открывать свою душу своему парню.

Люди все еще осуждали меня за мое прошлое, особенно из-за того, что Джейми догонял меня по росту, и мамам в школе я бы никогда не понравилась, как бы сильно Гаррет им ни угрожал, но у меня получалось лучше, когда мне было наплевать. Моя маленькая семья была счастлива, и это было все, что имело значение.

«Долго и счастливо» не всегда означало беременность и кольцо с бриллиантом. Иногда это также означало работать всего сорок часов в неделю и открыть для себя, кем я была как взрослая и как женщина. Кем я была как Мэдисон, помимо того, кем я была как мать и друг.

И меня это устраивало. Более чем.