Чтобы воспользоваться порталом, Тарр должен был пронести меня мимо Вирта. Это если шел потайным ходом, минуя стражу, которая охраняет официальные двери. Но Вирт вымотался в тот день, как и все мы…

— С ним лекари.

— Откуда оборотень узнал о наших ходах?

— Кронвальд-старший выследил. Но мы не знали, что Тарр сбежал из Академии. Выяснили уже на месте. У мятежников сработал ментальный вестник, как только в голову советника проник менталист.

— С кем еще они «поделились»? — мрачно уточнила я. Тайные ходы всегда были достоянием самых близких. То, что отец решил провести по одному из них Бина, Саи и Наареша — уже небывалое дело. А тут…

— Ни с кем, — уверил дракон. — Для себя приберегли.

— Не нагружал бы ты девочку!

В спальню — между прочим, Наарешеву, — вкатилась Линна.

— Дай ей умыться, поесть, этакой-то дряни нанюхалась, как только в уме осталась! Я уж по-всякому выветривала, чтобы девочка отдышалась нормально.

Я улыбнулась, поднимаясь. В голове было на диво светло и ясно.

Серебряного платья поблизости не наблюдалось. Зато меня нарядили в лунную ночную рубашку. И такую… прямо неглиже. Тонкие бретельки, воздушное кружево с лунным отливом — я непроизвольно огляделась в поисках халатика. Но ничего подобного не нашла.

Старушка принялась расставлять блюда, а я поскорее шмыгнула в душ. Очень уж хотелось отмыться от всего.

Однако долго отмываться не получилось. В голове возникали вопросы, хотелось узнать, что там во дворце и как движется операция в Академии.

А еще не давало покоя, что сейчас мы находимся в спальне хозяина замка, а вовсе не в той, которую отвели мне.

Не успела я выйти из ванной, как была подхвачена сильными руками.

— Ой! — только и смогла пискнуть, ухватившись за мерцающую серебром шею.

Нет, чешуи на ней сейчас не было, но кожа словно светилась по-особенному.

— Не представляешь, как я испугался, когда понял, что не чувствую тебя, — прошептал на ухо Наареш.

— А я как испугалась, — выдохнула. — Думала, меня искать не будут…

— Как это?! — рыкнул Наареш. — Весь дворец перевернул, голову Кронвальда еще раз прочесал, чтобы понять, что упустили.

— Не в том плане… а что хватятся, только когда ты вернешься в Лунный. Отец ведь считал, что я отправилась туда.

— Отец, может, и считал. Но я сразу почувствовал. Только найти тебя…

За разговором он успел уложить меня на кровать, склониться сверху… совершенно не двусмысленно.

— Прости, но больше я ждать не могу, — прошептал. — Не чувствовать тебя — это мучение. Я должен всегда знать, где ты находишься.

— Спрячешь в сокровищницу? — фыркнула я. Ох уж это драконье собственничество…

— Спрятал бы с удовольствием, — согласился он. — Но свою жену дракон и так всегда чувствует. Настоящую жену.

Последние слова были сказаны с теми самыми глубокими, чуть хриплыми завораживающими интонациями, от которых мурашки разбегались по плечам и груди. Я совершенно точно знала, что он намеревался делать, даже если бы его губы не принялись прокладывать дорожки поцелуев на моей шее.

— А Линна? — пробормотала. Мысль, что старушка в любой момент может появиться, признаться, смущала.

— Духи дома всегда знают, когда и куда не стоит заходить. И ничего не делают вопреки желанию своих драконов, — прошептал серебряный, проводя пальцами по моей щеке, губам.

— А что происходит с духом, если построить другой дворец? — вспомнились слова Наррии.

— Духи материализуются вместе с дворцом. Если его разрушить — они растворяются, исчезают. А с новым появляются другие.

— Я не хочу другой дворец, — прошептала я, глядя в зеленые глаза с вертикальными зрачками.

Наареш крепко прижал меня к себе.

— Я тоже не хочу, — откликнулся чуть слышно.

Медленно, аккуратно скинул бретельки с моих плеч, скользнул лицом у кожи, едва касаясь и словно принюхиваясь к запаху.

Губы сделались настойчивее, рука пробралась под неглиже, обжигая прикосновениями.

Не прерывая процесса, он быстро избавился от серебристого халатика. Я с наслаждением провела ладонями по широким плечам, твердой груди.

Мы вместе, отныне и навсегда. Я растворялась в нем, тонула в доверии, которое испытывала, и тоже желала знать каждую секунду, что он в безопасности.

Его ментальные щиты раскрылись, и я влилась в мысли и эмоции, наши общие ощущения, в его любовь — ту, которая намного глубже обычной человеческой.

Наареш что-то шептал на своем драконьем, шипяще-рычащее, но бесконечно нежное — и я проваливалась, понимала и даже, кажется, отвечала ему.

Мягко, осторожно он исследовал мое тело, выискивая самые чувствительные точки. И так же позволял мне изучать свое, давал время подготовиться, расслабиться, зажечься его страстью.

В голове вспыхивали, всплывали разные моменты — начиная нашей встречей и теми счастливыми днями, когда я еще только влюблялась в него. Множество забытых эпизодов с Земли, когда он приходил ко мне на помощь, оказывался рядом, мелькал в поле зрения… чтобы исчезнуть — как он считал, навсегда.

И, наконец, заканчивая Академией. Местом, где я осознала, что люблю и любима. Вопреки всему.

В теле разгорался безумный фейерверк. Даже пребывая в раскрепощенном мире Земли, я до конца не представляла, каково это — отдаваться и обладать, не только физически, но и ментально. Испытывать мысленное единение, разделять на двоих эмоции и двигаться в ритме Сердца Горы.

Сквозь лунные стены пробивались солнечные лучи, рассеиваясь цветными бликами на кровати, в лучшем месте из всех, где мы могли стать истинными мужем и женой.

— Да понравишься ты Айне, а как же? — Линна суетилась вокруг меня, сооружая пышную прическу.

— Сама говорила, она строгая и придирчивая, и если невзлюбит кого, то и в подушках перья колются, и на лестнице ступенек больше, чем надо.

— Ну уж тебя-то обижать не станет, — уверила Линна. — Она Наареша считай вырастила, а ты сделала его счастливым.

— Знаю я этих свекрух, еще на Земле от подруг наслушалась.

— Ох, бедная девочка, выходит, у тебя целых две свекрухи, — расхохоталась Линна.

— Три, если с тобой считать, — усмехнулась я.

— Ну уж нет, я лучше бабушкой побуду. И Айна Бирюзовая растает, не бойся. Тем более, у тебя тут, — она положила руку на мой живот, — растет маленький дракончик. Не чудо ли? Дети у них, знаешь, появляются редко и только когда сокровищницы полны, а тут…

— Не те сокровищницы для детей нужны, — хмыкнула я.