Я взмахнула бумагой, чувствуя, как гнев вытесняет усталость.

— Эти негодяи бежали, унося с собой мешки сокровищ, награбленных из наших церквей! Они похитили то, чего мы не можем позволить себе лишиться, и показывали нос нашим солдатам через границу!

Я бросила бумагу на стол, отчего неровно заплясало пламя свечей.

— Не могу допустить, чтобы подобное сошло Альфонсо с рук. Похоже, я была слишком наивна, полагая, что изгнание в Португалию успокоит Иоанну. По словам Фадрике, на допросах большинство вельмож признались, что взбунтовались против моего правления, так как Иоанна заявляет, будто она истинная дочь Энрике и единственная королева Кастилии! Как эта девчонка смеет оспаривать мое право на трон, когда каждый знает, что она — дитя любви Бельтрана де ла Куэвы?

Беатрис помедлила возле кровати, где обрызгивала простыни лавандой и анисом, прежде чем сложить их в сундук.

— Возможно, стоит предложить им мирный договор, — посоветовала она.

— Скорее я предложу им артиллерийскую канонаду, — фыркнула я.

— Кто бы сомневался, — усмехнулась Беатрис. — Но порох недешев, а Альфонсо труслив. Он спрячется в своей крепости, предоставив остальное тебе. Но если ты предложишь мир и настоишь на переговорах с сестрой твоей матери, принцессой Беатрикс, то…

— …смогу потребовать, чтобы права ла Бельтранехи строго ограничили, — улыбнувшись, продолжила я. — Беатрис, тебе стоило стать дипломатом. Все отлично: Альфонсо не осмелится мне отказать, особенно если я подслащу предложение обещанием подумать о брачном союзе моей Исабель и сына его наследника-кронпринца, которого он не женил на ла Бельтранехе из-за разницы в возрасте. Я могу выиграть в его игре и вместе с тем дать ему то, чего он желает, — высокое положение и в придачу немалое приданое за Исабель.

Беатрис кивнула, взяла с кровати стопку простыней.

— Тогда берись за дело, — сказала она. — И мне не придется смотреть, как ты хандришь и волочишь ноги еще восемь месяцев.

Я рассмеялась, повернулась к столу и, чувствуя, как ко мне возвращаются силы, окунула перо в чернила.

Король Альфонсо ответил, что встретится со мной у границы, чтобы обсудить мое предложение. По его словам, пора было положить конец раздорам раз и навсегда. Однако, после того как я два дня протряслась в паланкине и прибыла в продуваемый всеми ветрами замок Алькантара, оставив детей на попечение Беатрис, мне сообщили, что король заболел. Лишь после двух недель тревожного ожидания я получила известие, что король посылает саму Иоанну вместе с ее представительницей, моей родной тетей Беатрикс Португальской.

Я обняла высокую, элегантно одетую кровную родственницу, с которой никогда прежде не виделась. Ее зеленовато-голубые глаза и овал лица до боли напомнили мне мать. Я сразу же почувствовала в Беатрикс союзницу; и действительно, после обмена любезностями она заявила, что желает прочного мира между нашими народами.

— Мы соседи. Вряд ли есть смысл вцепляться друг другу в глотку, — сказала она, приподняв светлые брови, — учитывая наши общие границы и фамильные связи.

— Полностью с вами согласна, — ответила я. — Король тоже полагает, что опеку над девочкой следует передать вам?

— Да. — Беатрикс помолчала. — Боюсь, правда, что у девочки на этот счет иное мнение, — добавила она и поднялась с кресла, чтобы открыть дверь.

Передо мной появилась Иоанна в роскошном темном бархатном платье, прямая, словно шест. Я заставила себя улыбнуться:

— Дитя мое, рада тебя видеть! Ты уже совсем взрослая.

Больше всего меня встревожило, что так оно и было. Я успела забыть, что она уже не та маленькая девочка, с которой я гуляла в садах алькасара, не пухленькая пешка, полностью покорная моей воле. В шестнадцать лет Иоанну можно было бы назвать красавицей, если бы не преждевременная тень горечи на лице. Я втайне пыталась найти в ее облике сходство с моим покойным братом, но видела лишь черты ее матери, королевы Жуаны. Она была стройна как тростинка, с теми же притягательными черными глазами, блестящими волосами и угрюмо поджатыми губами. Я старалась не обращать внимания на ее преднамеренный отказ сделать реверанс или проявить какой-либо иной знак уважения, но при виде ее в мое сердце словно вонзились острые шипы. Передо мной стоял заклятый враг; она вполне могла стать женой какого-нибудь несговорчивого принца, если не королевой самого Альфонсо. Меньше всего я сейчас нуждалась в сопернице, тенью следующей за мной, в номинальной фигуре, за спиной которой могли объединиться мятежники вроде тех, что в Эстремадуре.

— Ты меня помнишь? — спросила я и по тому, как блеснули ее глаза, поняла, что да, хотя вполне логичным для нее было притвориться, что нет.

Она промолчала.

— Ответь ее величеству, — бросила Беатрикс, резко толкнув девушку.

Глаза Иоанны сузились.

— Я не вижу здесь королевы, — вызывающе проговорила она высоким гнусавым голосом. — Если только вы не желаете, чтобы я отвечала самой себе.

Бросив на нее испепеляющий взгляд, Беатрикс повернулась ко мне:

— Девочка набралась при дворе дурных манер. Слишком долго подвергалась чужому влиянию.

— Похоже на то, — сказала я, не сводя взгляда с Иоанны, которая продолжала смотреть на меня со столь расчетливой дерзостью, что я невольно сжала кулаки.

— Значит, считаешь, что имеешь больше прав на корону, чем я? — спросила прямо.

Иоанна слегка вздрогнула, и я поняла, что она не столь высокомерна, как хотела показать. Несколько мгновений она молча стояла, плотно сжав губы, затем выпалила:

— Я считаю себя единственной наследницей короля Энрике. А вы, принцесса Изабелла, узурпировали мой трон и распустили слухи о том, что я бастард. Но в моих жилах течет столь же чистая кровь, как и ваша, ибо я тоже происхожу из королевских домов Португалии и Кастилии.

— В самом деле? — Ни один мускул на моем лице не дрогнул. Внутри же все похолодело. От нее следовало избавиться. Я больше не могла пренебрегать угрозой, которую она представляла.

— В таком случае, — сказала я тете, — полагаю, нам многое нужно обсудить. Похоже, я была слишком снисходительна, когда строила планы.

В моем голосе звучала угроза, и реакция Иоанны оказалась именно такой, как я и рассчитывала.

— Мне никто не сможет помешать! — взорвалась она. — Вам меня не одурачить своими соглашениями и мелочной ложью. Я законная королева Кастилии! И никогда не откажусь от своих прав в вашу пользу. Никогда!

С ее губ брызгала слюна, тело напряглось. Замешательство на лице Беатрикс сменилось решимостью.

— Девочка нуждается в успокоительном, — заметила она, после чего встала, подошла ко мне и, взяв за руку, повела к галерее.

Иоанна стояла не двигаясь, понимая, что на все интриги, на все унижения, которые ей, по ее мнению, пришлось вытерпеть, никто не станет обращать внимания.