Тяжелым предметом в конверте оказался небольшой – размером с мою ладонь, – остро заточенный нож с бронзовой, инкрустированной рубинами рукоятью. Я едва коснулась острия подушечкой пальца, но на ней тут же выступила капля алой крови.

За дверью послышался голос Райана, и я быстро спрятала и письмо, и нож в карман.

– Идем, – бросил Райан. – Ты свободна. Относительно, конечно. Обвинения не сняты. Но зато ты не в камере. Или ты считаешь иначе? Вряд ли, раз готова была со мной спать, чтобы выйти.

Злость затуманила рассудок, поднялась внутри ядовитой змеей, и я перестала думать о последствиях и рисках. «К» помогла мне уже несколько раз, похоже, хотела помочь и в этот. Какие бы ни были у нее цели, пока что они совпадают с моими. У меня есть адрес, где держат Стеллу, и, по словам «К», там только няня. Нужно сбежать от Райана, забрать дочь и уехать. С остальным разберемся позже.

Мы вышли на улицу. От прохладного ночного воздуха в голове немного прояснилось. Я крепко сжала в кармане рукоятку ножа. Мы вышли из здания и свернули куда-то во дворы. Может, Райана там ждал экипаж, а может, он решил пройтись до отеля пешком. С каждым шагом я чувствовала, как решимость тает все стремительнее.

– Что тебе нужно, Райан? Для чего тебе я?

– Так. Одно незаконченное дело.

– Что за дело?

– Узнаешь, когда придет время.

– А если я хочу знать сейчас? И никуда не пойду, пока ты не объяснишь?

Он остановился и медленно повернулся.

– Тогда я свяжусь с Вероникой и расскажу, что тебя арестовали.

Кажется, Райан пожалел о том, что сказал, в ту же секунду, но меня уже окатило ледяной волной ужаса. И одновременно с этим – ярости. Я даже не знала, что можно так ненавидеть. До темноты перед глазами, до страшного желания причинить боль, уничтожить на месте.

Этот человек угрожал маленькому ребенку. Моему ребенку. Нашему. Как я могла любить его так сильно?!

Я била уверенно и довольно умело. Папа не поощрял занятия с оружием, но Герберт иногда брал нас с Кортни на охоту. Думаю, он делал это только ради того, чтобы подобраться ближе к ней, но сейчас я мысленно поблагодарила его за уроки.

– Ты сам в этом виноват, Райан, – сквозь зубы произнесла я.

– Сука! – прорычал он, пытаясь достать меня огненным всполохом.

Но от боли и злости не смог как следует сконцентрироваться и промахнулся.

Он терял сознание, стремительно и неотвратимо, а я почему-то просто стояла и смотрела. По моей руке бежали капли его крови. Буквально через полминуты Райан почти не шевелился и тяжело дышал.

Горло снова сжала невидимая рука. Я оцепенела, неспособная пошевелиться, шокированная тем, что только что натворила. Испытывая почти физическую боль, я вдруг поняла, что Райан был едва ли не единственным человеком, которого я когда-то любила. Теперь он умирал от моей руки, и ничего светлого в воспоминаниях просто не осталось.

Потом я очнулась.

– Я пришлю кого-нибудь тебе на помощь.

Надо было уходить. Прочь, как можно дальше от этого места! Найти Стеллу и попытаться добраться до Хейзенвилля. Дело приняло крайне неприятный оборот, и без помощи семьи теперь не обойтись.

Мысленно я беспрестанно повторяла адрес, данный «К». Как только найдется свободный экипаж, сразу поеду за Стеллой! Заберу ее, отправлю письмо Герберту – и уеду как можно дальше. Даже если дорога до Хейзенвилля будет стоить мне все состояние, я уеду!

Но Райан за это время мог умереть. И как я ни убеждала себя в том, что била несильно и вряд ли задела жизненно важные органы, в памяти невольно всплывали картинки из далекого, кажущегося сном прошлого. Его улыбка. Искренний смех. То, с какой теплотой в голосе он тянул мое имя.

Экипаж обнаружился на первой же освещенной улице возле небольшого ресторанчика, увитого плющом. Должно быть, ждал припозднившихся клиентов.

– Извините! Пожалуйста, мне нужно на Риггинс-лейн, двадцать четыре. Я заберу дочь, а потом мы должны отправиться в Даркфелл. Если вы мне поможете, я заплачу вам тысячу золотом. Пожалуйста!

Он кивнул. Я сразу же бросилась к дверце, но, распахнув ее, вспомнила, что все мои деньги и вещи остались в управлении стражи. У Райана достать хоть несколько монет я не догадалась.

А меж тем в карете уже был клиент. Пожилой худощавый мужчина в явно дорогом, пошитом на заказ черном костюме. Он отчего-то ничуть мне не удивился, лишь его глаза как-то странно блеснули. Я отступила на шаг, намереваясь извиниться и закрыть дверцу, но уперлась спиной в широкую грудь кучера.

– Садитесь, леди Кордеро, – вдруг произнес мужчина в карете. – И для начала расскажите, где Райан. С моим сыном все в порядке?

За окном полыхнул в последний раз закат, и солнце медленно скрылось. Только тогда я нашла в себе силы сойти с места. В голове была какая-то странная пустота.

Раздался стук, и я вздрогнула. В последнее время любой резкий звук заставал меня врасплох.

– Леди Кордеро, граф Хефнер ждет вас в кабинете. Следуйте за мной.

Ощущение, что я в этом доме пленница, только усилилось после слов служанки. Если тебе приказывает даже прислуга, это что-то да значит. Но не спорить же теперь. Поэтому я последовала за девушкой вниз по массивной каменной лестнице, мимо столовой, откуда служанки убирали посуду. Мой ужин принесли наверх, еще раз дав понять, несмотря на все уверения, – в этом доме я далеко не гость.

Двери в кабинет открылись сами собой, и я вошла. Граф сидел за столом, перед ним дымилась чашка с кофе. Его аромат заполнял помещение. Я поморщилась. Почему-то запах кофе вдруг стал неприятен.

– Садись, Кайла, – холодно велел мужчина. – Мое имя Мэнфорд. Я отец Райана. Но ты, наверное, это уже поняла.

Я подчинилась, но не удержалась от едкой фразы:

– Не припомню, чтобы мы переходили на «ты».

– Ты чуть не убила моего сына. Я и так излишне ласков с тобой.

Напоминание о Райане неприятно укололо. Я даже не знала, что испытывала, узнав, что он жив. Облегчение? Пожалуй. Страх? О, Райан непременно поквитается со мной, когда очнется. И будет не так уж неправ.

– Ваш сын поступил как последняя скотина, пытаясь шантажировать меня ребенком. Как вы считаете, граф, попытка заставить меня спать с ним, угрожая разлукой с дочерью, достаточный повод для обороны?

– Райан не был вооружен, – возразил он.

– Разве? Мне наивно казалось, рядом с хрупкой девушкой любой мужчина вооружен. И разве моя дочь в руках неизвестных не оружие?

– Ваша дочь, – он усмехнулся, – как вы ее называете, в безопасном месте. С няней. Гуляет, хорошо кушает, играет. И вот что странно – совсем не спрашивает о вас.