– Понятно… И, наверное, к нам подойдет Джоди Фостер прямо сейчас, прямо здесь, в этом гребаном парке.

– И?.. А где та часть, где она танцует у тебя на коленях или трясет задницей или что-то в этом роде? Я обожаю эту часть.

Раузер посмотрел на меня так, будто я только что спустила в церкви трусы.

– Это Джоди Фостер, ради всего святого, Кей. Прояви хоть капельку уважения.

Я прильнула к нему, и мы рассмеялись. Он обнял меня, и я уткнулась лицом ему в грудь. От Раузера пахло холодным воздухом и лосьоном после бритья, и мне подумалось, что я не видела, чтобы он закурил за весь день хоть одну сигарету.

Я услышала, как от него донесся какой-то звук, такой слабый, такой едва различимый, как дуновение ветерка. Посмотрела на него и увидела странное выражение: шок и недоумение.

– Раузер? В чем дело?

Он нахмурил брови, отнял руку от груди и протянул ладонью вверх. Наши взгляды встретились лишь на долю секунды, секунды понимания и ужаса. Кровь. Боже! Кровь! Какого черта?

Второй выстрел был столь же бесшумным, быстрым и безжалостным – и попал Раузеру в висок. Его ноги подкосились, и он упал. Я повалилась на него сверху.

О боже, о боже, о боооже!

Правой рукой я сорвала с себя шарф и куртку, а левой нащупала мобильник и большим пальцем набрала номер 911. Затем прижала куртку к ране на груди Раузера и надавила всем своим телом.

– Раузер, говори со мной. Раузер, ты меня слышишь? Оставайся со мной. Черт возьми, оставайся со мной…

Кровищи было море. Она вытекала с такой силой, что, прежде чем впитаться в сухую землю, собиралась в лужу. Пожалуйста, Господи, не дай ему умереть, я никогда больше не буду пить, я никогда не буду жаловаться, я никогда не буду грызться с матерью. Я окинула взглядом улицу и подняла ему голову лишь затем, чтобы обернуть ее моим шарфом-косынкой. Мое сердце колотилось о его слабый пульс, его кровь просачивалась в мою куртку, в мою кожу.

– «Девять-один-один», что у вас случилось и где вы находитесь?

– Стреляли в полицейского. – Похоже, я кричала, но не могу в этом поклясться. Время, звук, свет – все это как будто сошло с ума. Я слышала собственное дыхание, как будто я была под водой в ванне. – Начальная школа Виннона-Парк, детская площадка за школой.

Бог мой, мы на детской площадке… Его руки обнимали меня всего мгновение назад. О боже…

– Стрелял неизвестный, – добавила я. В груди было ощущение, будто на меня рухнул поддон с кирпичами. Я не могла нормально дышать. – Полицейский – лейтенант Аарон Раузер, отдел расследования убийств полицейского управления Атланты… О боже, он едва дышит. Раузер, оставайся со мной.

Я еще сильнее надавила на его грудь. Мой шарф промок насквозь и стал малиновым.

Кровотечение не останавливалось. Оператор пытался удержать меня на телефоне. Она хотела знать, что я видела. Она хотела знать мое имя. Ей требовалось, чтобы я четко и ясно сообщила детали. Она посылает полицейских в опасную ситуацию?

– Я не знаю, где стрелявший. Думаю, на Поплар-стрит. Меня зовут Кей Стрит. О боже, главное поторопитесь…

А потом я увидела. Вспыхнули фары, и машина задним ходом, мимо школы помчалась от нас и вылетела на Эйвери-стрит.

Я по-прежнему кричала на Раузера и плакала. Оставайся со мной. Раузер, я тоже тебя люблю. Оставайся со мной…

– Автомобиль на всей скорости покидает место происшествия по Эйвери-стрит и уезжает в сторону Кирк-роуд, – сказала я оператору.

– Вы можете определить марку машины?

– Нет, боже, слишком темно… Где, черт возьми, «скорая помощь»? Раузер, не вздумай умереть тут, рядом со мной…

Мой телефон запищал, докладывая мне, что пришло сообщение, и я отняла его от уха, чтобы посмотреть на экран. Чистой воды привычка. Я больше не думала, просто реагировала. Я чувствовала себя совершенно отстраненной, будто наблюдала чью-то разрушенную жизнь, замечая только это обостряющееся, сюрреалистическое ощущение нереальности.

Мои пальцы были такими скользкими от крови Раузера, что я едва не выронила телефон.

Теперь нас только двое, сообщил мне экран. Самые теплые личные пожелания. У.

Глава 35

Шеф Коннор был в ярости. Он одержал колоссальную общественную победу и не собирался никому ее отдавать. Шеф посмотрел на недавно назначенного лейтенанта отдела расследования убийств Брита Уильямса так, будто у того на лбу торчало ухо.

– Этого никогда не будет! – рявкнул он. Уильямс был назначен главным в ту ночь, когда в Раузера стреляли.

– Шеф Коннор, – попыталась я. Я стояла рядом с Уильямсом перед огромным столом из красного дерева в кабинете начальника. – Текстовое сообщение, которое я получила, его ритм и построение фраз, – это очень, очень в духе Уишбоуна. Да, Чарли Рэмси преступник. Да, он должен оставаться в тюрьме. Но…

– Доктор Стрит, вы всерьез ожидаете, что полиция Атланты возобновит расследование после всего того, через что прошел этот город? Знаю, у вас есть личный интерес. Я это ценю. Мы хотим покарать этого человека так же сильно, как и вы. И я абсолютно ясно дал понять, что мы задействуем все и любые ресурсы, какие только полиция Атланты сможет собрать, чтобы привлечь этого монстра к ответственности, но я не буду вновь вскрывать эту болезненную рану на основе теории, которая не имеет ни малейшего подтверждающего доказательства. Мы нашли в доме Рэмси оружие, которое дало положительный результат на кровь двух жертв, оружие, которое присутствовало в месте каждого убийства. Наука в этом тверда. Мы знаем, что это то самое оружие. Не в одном месте, не в двух – оно присутствует везде.

Я посмотрела на свои туфли.

– Наш убийца под стражей и ждет суда! – снова рявкнул шеф Коннор. – И четыре женщины заявили, что он напал на них и изнасиловал. Одна из них даже будет свидетельствовать о том, что была связана тонкой проволокой.

– Да, и в этом вся суть. Она жива и может давать показания, – перебила я его. Уильямс бросил на меня колючий взгляд. Я упорно гнула свою линию. – Шеф, ни одна из жертв Уишбоуна не была изнасилована. Ни в доме Чарли, ни в его машине не было обнаружено никаких других улик, связывающих его с убийствами, за исключением волокна автомобильного коврика, которое соответствует ковровому покрытию пятнадцати моделей. Вы не нашли ни фотографий, ни «спортивных трофеев», ни пятен крови – ни на его одежде, ни на его раковине, ни в его машине. У вас есть лишь это