Письмо сильно встревожило меня. Я смотрела вслед уходящему Дэйрону, который успел скрыться в лесу, и думала о том, чтобы пойти за ним.

«Может, у него есть любовница?» - мелькнула крамольная мысль. А ведь Дэйрон уходит не первый раз ночью. И от Кэтрин тоже уходил.

Может, он изменял нам обеим? Ведь сегодня Дэйрон точно был не в себе, возможно, пьян…

Вспомнила, как встретила его с Нинель. В голове сразу же начала складываться своеобразная мозаика.

Но не успела я все обдумать, как из дома прямо на крыльцо выпрыгнул кот. Он ударил хвостом об землю, мяукнул, словно звал меня за собой, и, спрыгнув с крыльца, понесся прямо в лес, вслед за Дэйроном.

Странное поведение животного. Я с гневом засунула письмо в карман платья и побежала следом. Нужно было нагнать моего супруга. Ткнуть его лицо в письмо и пусть объясняется. Я устала от этих тайн!

В лесу я ориентировалась на уровне ребенка, но уперто шла вперед в том направлении, в котором ушел Дэйрон. И через пять минут такой дороги, когда эмоции отступили, я встала, осматриваясь в чаще леса.

«Потеряюсь ведь», – мелькнула мысль. Нужно вернуться домой, пока еще помнила путь обратно. Но стоило об этом подумать, как услышала крик издалека, и голос принадлежал Дэйрону.

Мое тело вначале оцепенело от испуга, но не за себя, за мужа. Не обдумывая дальнейших планов, я подобрала юбки и побежала на крик.

Так я своего мужа и нашла. 

В голове всплыли воспоминания, дикие образы словно оживали в моей голове. И я уже такое видела, однажды, очень и очень давно.

Видела не в живую, на картинках. Помню, как на меня маленькую это произвело огромное впечатление.

Человека, у которого я увидела эти картинки звали Эйз, он был приятелем отца и специалистом по проклятьям.

Когда отец вернулся с войны, Эйз приезжал к нам, осмотреть папу, в надежде, что сможет ему помочь.

Ребенком я была неугомонным, и нянюшка редко поспевала за мной. Когда господин Эйз осматривал папу, я взяла оставленную большую книгу и пролистала ее. Будучи маленькой, я была под сильным впечатлением от увиденного. Это были не картинки принцесс, а страшные сцены.

Книгу у меня забрала няня, сделав мне выговор. Эйз отцу не помог, так как это был не его профиль работы.

Я не могла спать несколько дней, но вскоре все эмоции притупились и стерлись из моей памяти. Так мне казалось.

Неужели Дэйрона кто-то проклял? Но зачем и за что? Проклятье наложить не так просто, нужно, чтобы человек сделал что-то поистине ужасное или нарушил данную на крови клятву. А Дэйрон не был похож на человека, способного на такое.

Как он кричал! Как же ему было больно! Я не могла сдержать слез, словно чувствовала всю эту боль вместе с ним. Вот значит, как выглядело чудовище Борнмута.

Тело человека, но какое-то неправильное вытянутое, с ногами, которые словно сломаны в районе колен и вывернуты в обратную сторону. Все туловище покрыто темными волосами, как и морда. Страшная, с вытянутыми клыками и открытой пастью, из которой капали слюни.

И только глаза… Синие глаза моего мужа, которыми он смотрел на меня. Глаза, в которых было столько чувств: от страха до боли.

Я старалась смотреть именно в глаза, когда из-за слез силуэт расплывался. Что-то внутри подтолкнуло сделать меня шаг, но Дэйрону это не понравилось, он завыл с такой болью, что у меня сжалось сердце от переполняющих эмоций.

А потом Дэйрон убежал, кинулся с такой скоростью, что я не смогла бы его догнать.

Вот теперь мне многое стало ясно. Но вместе с ответами в моей голове поселились и вопросы.

Чудом в каком-то полубреду добрела до поместья, где меня ждала Лисса. Я отдала ей указ иди домой. Сейчас не была способна ни на что. Нужно было подумать…

Оставшись в поместье, села на стул в столовой. По сути стол и стул были единственной мебелью, оставшейся здесь. Через какое-то время пришел и кот, усевшись рядом.

Он внимательно смотрел с каким упорством я вывожу буквы на листах бумаги.

Так мы и провели ночь.

Когда тьма окончательно уступила место сумеркам, сломанный замок двери скрипнул, пропуская гостя.

Я встала со стула, взяла письма и направилась в холл.

Стоило выйти из столовой в холл, как мы столкнулись взглядами. Дэйрон был одет, бледен и сильно растерян. Он стоял, словно оцепенев, и смотрел на меня, не в силах выдавить и слова. Но говорить ему придется. Я подошла ближе и вытянула руку с охапкой писем.

- Ты все мне объяснишь, – сказала с нажимом. – Абсолютно все!

Дэйрон

Мы с Эдвардом не поладили друг с другом. Я старался заслужить любовь отца, в то время как Эдвард в этой любви купался.

Отец нанял слуг обучить меня манерам. Я с жадностью поглощал знания, читал книги и учился. Эдвард же в это время только и делал, что гулял.

Он не стеснялся в выражениях, чтобы показать свое ко мне отношение и, несмотря на то, что был слабее и младше, показывал превосходство при каждом удобном случае.

Я получил известную фамилию, но не стал от этого наследным лордом. Отец часто сравнивал меня с Эдвардом и сравнение было не в мою пользу.

Эдвард аристократически красив, бледен, умен, а я лишь грязь, которую приютили. Спустя какое-то время я перестал пытаться заслужить любовь отца. Но уйти не смог…

Первый приступ застиг меня именно в доме отца. Тогда не знал, что это. Первый раз мне казалось, что умру в этой агонии.

Я умолял отца помочь, пока он кривился, наблюдая, как мое тело ломает. Он просто запер меня в зале, позволив все крушить и кричать.

Как только настало утро, отец вызвал целителя, которому хорошенько приплатил. Тот сказал, что переворот следствие грязной крови.

Такое случается редко, когда в полукровке просыпается сила, но силы не хватает до полного созревания и тогда она начинает паразитировать, искать выход, искажая тело.

Я думал, что после такого отец выгонит меня. Но он оставил. Когда у меня начинались приступы, он отводил меня в подвал и надевал на шею магический ошейник, который расширялся достаточно, чтобы я не задохнулся. Он же и сдерживал меня. Я мог выть и кричать всю ночь, пытаясь научиться контролировать это нечто внутри себя. И после нескольких таких ночей научился.

В образе зверя эмоции возрастали, но это оставались все те же чувства, которые возможно было контролировать.

Я научился откладывать приступ, чувствуя его приближение. Иногда ко мне приходил лекарь и давал разные настойки. Мне часто помогало сильное снотворное. Перевоплощался ночь. Но если получалось уснуть, переворота не случалось.

Чем больше я учился, тем более великим становилось мое желание уйти от отца, который унижал меня при каждом удобном случае.