Кивок. Лучано был заинтригован.

– Все эти красочные символы в середине представляют собой числа. Если бы вы позволили савантам-математикам осмотреть символы, вы уже знали бы это, правильно?

Баттиста не стал этого отрицать.

– Хорошо, есть одиннадцать числовых символов в центре, одиннадцать изображений вокруг периметра и одиннадцать чисел в заключительном изображении, три из которых чужие, – продолжил Бронсон. – Ключ к решению загадки находится в выяснении, какие из чисел в центре не тяготеют к другим. И я знаю, какие это три числа.

Лучано наморщил лоб.

Джейк указал на символы, в которых он разбирался, когда тот вошел.

– И как это решает загадку? – спросил Баттиста.

Джейк волновался.

– Я все еще пытаюсь разобраться. Я полагаю, что на каждый из этих трех знаков нужно нажать и провести по ним рукой в определенной последовательности, как записи на компьютерной клавиатуре или на сенсорном экране. Я думаю, что знаю порядок, но у меня только две руки. Это – первое.

Бронсон провел одной рукой по первому символу. Он чувствовал вибрацию и покалывание в кончиках пальцев. Затем он поместил другую руку на второй символ, и комнату заполнили двойные колебания. Однако ни Баттиста, ни его люди, казалось, ничего не чувствовали и не слышали.

Теперь самое время для великого финала, подумалось Джейку. Он не знал, что должно было произойти, но нутром чуял, что это будет что-то значительное.

– Поместите руку на третий символ, – сказал он Лучано.

Тот заколебался, и его рука застыла в дюйме от поверхности. Несколько охранников обошли вокруг стола и теперь стояли позади своего босса.

Джейк поглядел на часы – ему нравилось, что его тактика работала.

Баттиста поймал взгляд и улыбнулся, после чего убрал руку.

– Вы тянете время. Позвольте мне предположить, вы надеетесь дать вашим друзьям шанс убежать, пройти через моих солдат назад к «V-двадцать два», который вы припарковали под утесом. Да?

Бронсон скрыл свое удовлетворение. К настоящему моменту Тони и Франческа с Сарафиной, должно быть, были уже далеко. Баттиста был самодоволен, но только потому, что он не мог знать, что предатель Азим был, вероятно, мертв и что его друзья были в безопасности от дальнейшего предательства. Джейк разыграл перед ним самое искреннее непонимание.

Лучано улыбнулся.

– Мой дорогой мистер Бронсон, вы действительно так высокомерны, что думаете, что вы – единственный, кто способен планировать наперед? Я знал, что вы будете следовать за мной сюда ради женщины и девочки. Вот почему я оставил Ахмеда.

Ахмеда?

Правда поразила Джейка как кувалдой по груди. Ахмед, часть племени Баттисты, лучший друг сына вождя!

Баттиста искоса посмотрел на ошеломленное лицо американца.

– Да, Ахмед – наш первый объект с успешно внедренным имплантом. Я оставил его в Венеции, чтобы он присматривал за вами, чтобы получать отчеты о ваших успехах. Он вполне справляется, вам не кажется? – Глаза Лучано вдруг потускнели. – Основную часть своей короткой жизни он чувствовал позор. Его тяжелый аутизм сделал его неуклюжим изгоем среди деревенских детей. Только мой сын видел в нем потенциал, и я тоже это увидел глазами моего сына. Имплант творил с ним чудеса. Вы должны признать – он стал удивительным молодым человеком. Мой сын гордился бы им. Теперь в своей праведной смерти он должен выполнить волю Аллаха.

– Смерти? – переспросил Джейк, потрясенный услышанным.

– Он уже подготовил заряды, – пояснил Баттиста. – Спустя минуту после взлета он взорвет самолет и ваших друзей. Примет мученическую смерть во имя нашей веры. Ничто его теперь не остановит.

Бронсон ошеломленно молчал. Его руки приклеились к символам.

Его противник улыбнулся.

– А теперь почему бы нам не разобраться, правильна ли ваша теория? Время всего света в нашем распоряжении. – Он указал на одного из своих людей и жестом велел ему поместить руку на третий символ.

Охранник вышел вперед, и его ладонь заколебалась над основанием пирамиды.

– Клади! – приказал Баттиста.

Как только рука охранника вступила в контакт с рельефной поверхностью, его лицо перекосило от боли и он заорал во все горло. Его всего колотило, а рука его при этом оставалась на символе, как будто была поймана в ловушку электрическим током. Послышалось болезненное шипение, и от его кисти начал подниматься дым. С силой дернув плечом, мужчина отодрал руку от обелиска и упал назад на пол. Вся кожа на нижней стороне его ладони исчезла, кости пальцев и ладони обнажились, как будто он опустил кисть в чан с кислотой.

Эта ужасающая сцена привела охранников в движение. Они подняли оружие на Джейка.

Время для американца замедлилось, а его мозг ринулся в действие. Первой его мыслью было воспользоваться своей силой, чтобы поставить оружие охранников на предохранители и выиграть секунду-другую. Но как насчет людей позади него? Если он отпустит обелиск и повернется к ним лицом, снотворный препарат снова овладеет им, и тогда его расстреляют на месте.

Джейк сделал единственное, что показалось ему осуществимым. Какой-то частью себя он задавался вопросом, почему не думал об этом раньше. Нажимая руками на два первых символа, он сосредоточился на третьем, нажав его силой мысли.

Пещеру заполнила глубокая вибрация – казалось, что началось землетрясение. Крошечная галька танцевала и подскакивала вдоль пола. Пара охранников Баттисты споткнулись, в то время как остальные едва удерживались на ногах, раскинув руки в стороны, чтобы сохранять равновесие. Один из мужчин облокотился на стену и взял винтовку, чтобы опереться на спину Джейка.

– Прекрати! – скомандовал Баттиста. Голос его смешивался с грохотом землетрясения. Он, очевидно, видел, что Бронсон был прав и что он использовал свои телекинетические способности, чтобы переместить символ и активировать что-то внутри обелиска. Потребность Лучано раскрыть самую древнюю тайну его племени преодолела его желание видеть Джейка мертвым, хотя он наблюдал за американцем с хищным терпением королевской кобры в террариуме, выжидающей, чтобы напасть на мышь, которая дрожит поблизости.

Джейк чувствовал, что глубоко изнутри обелиска разносится пульсация, похожая на неслышный гул огромной турбины. Он попытался разделить руки, но они не сдвинулись с места. Они застряли в поверхности пирамиды, сделав Бронсона пленником вызванной им силы.

Обелиск нагрелся от его прикосновения, и все запечатленные изображения и рельефные символы на его поверхности исчезли, будто их вобрала в себя глубокая чернота обелиска и их никогда не было. Небольшой трехдюймовый квадрат, запечатленный в его центре, был теперь единственным выделяющимся пятном на полированном черном покрытии.

Этот квадрат начал двигаться вверх и немного возвысился над поверхностью. Джейк наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть его. Выступающий вверх трехмерный объект оказался еще одной перевернутой пирамидой, как будто обелиск рождал свою копию меньшего размера. Маленькая пирамида продолжала двигаться вверх, пока не поднялась на несколько дюймов выше стола. Остановившись, она заколебалась на уровне глаз Бронсона, словно была подвешена на невидимых струнах.