Но я не отступал, ругался, говорил, пока мы не зашли в тупик. Стены выкрашены, чем попало, кое-где побиты. Всюду валяются горы мусора. Место жутковатое какое-то было. Не знаю, толи атмосфера тупика повлияла, толи сам факт, что это тупик, но что-то запустило какие-то его рефлексы, а может, с ним такое случалось регулярно в последние годы. Глаза у парня налились красным, лицо перекосило — он вдруг стал походить на взбесившегося пса.

С рыком мой друг бросился в атаку. Причём бил он не детскими приёмами каратэ или айкидо. Артур намеревался убить меня. Каждый удар, если бы я его пропустил, кончился бы увечьем и смертью через час-два или смертью мгновенной. Я блокировал, уворачивался как мог. Один раз я даже взбежал на стену, уходя от удара, и сделал сальто с выпадом ногой в затылок противника — раньше у меня так не получалось, а тут видать со страху сумел. Удар, угодив по цели, оглушал противника, буквально на мгновение, но обычно его хватало, что бы вырубить или убить. Лекс не раз показывал такие вот штучки, которые от его туши ожидать казалось верхом глупости. Удар нанести не так уж и сложно, даже смертельный — практика и тренировка техники и дело в шляпе, но вот бить, когда тело крутит сальто, бить точно и сильно, это уже мастер класс, для мастеров. Уйти от удара падением и использовать несущийся тебе в лицо кулак, как упор, для вращательного движения, позволяющего встать на ноги, а избыток энергии, несущей тебя по инерции дальше, вложить в ответный удар, в бок или спину противника (как получится, зависит от многих факторов и где ты окажешься с боку или за спиной, предсказать довольно трудно) — на такое далеко не все мастера способны. У меня, кстати, в том тупике и такой финт получился. К сожалению, я и в лучшей форме с трудом держался в спарринге против Артура, а уж теперь, когда с последнего такого жёсткого спарринга прошли годы — у меня не было шансов.

Тренировавшие нас люди, всегда говорили: в бою нужно уметь не только подчиняться рефлексам, но и головой думать. И верно говорили. Думающий боец куда страшнее просто использующего то, чему научили. Рано или поздно, он пробил бы мою защиту и отправил меня на тот свет, так что, пока Артур действительно не убил меня, я пошёл на хитрость. Провёл блок, на один из калечащих выпадов, не верно. Кулак врезался в район челюсти возле уха, не разнеся кости в крошку, только благодаря блоку. Но я тут же взвыл от боли (совсем не прикидываясь), и рухнул як заяц на бегу подстреленный злым охотников Мазаем, делающим из несчастных зайчиков, норковые шапки. Хрустели мои кости или нет, Артур понять не мог из-за моего истошного крика. Так что, когда я упал безжизненным трупом, он на мгновение замешкался, решая как поступить. Опасность он чувствовал слишком хорошо. И меня порадовало, что, несмотря на проблемы с уже далеко-далеко уехавшей крышей, он не утратил этой своей особенности. Он не знал, умер я от болевого шока, потерял сознание или жду добивающего удара, что бы ударить в ответ исподтишка, с земли. Зная его, я предполагал, что он может просто уйти, бросив меня в переулке. Так что я тихонько застонал, слабо пошевелился — вроде как, потерялся в пространстве и прихожу в себя, пытаясь понять, что произошло и где это я. Артур не подвёл — тут же прыгнул вперёд, нанося добивающий ребром стопы в горло. Если бы я и вправду, был в состоянии, какое изображал, шея сломалась бы как сухая тростинка, а гортань размазало бы по шейным позвонкам. Учитывая обстоятельства и свой, только что родившийся замысел, местами даже гениальный, я не церемонился с Артуром. Толчком одной руки, сдвинул туловище по асфальту, ровно настолько, что бы его нога промахнулась. Второй рукой, ладонью, толкнул его ступню, ещё в полёте, но легонько, только что бы она ушла ещё дальше в сторону. Она и ушла. Ступня врезалась в обледеневший асфальт, разбив лёд до самой поверхности, но направление было сбито, а его тело не успело подготовиться и его повело в сторону. Он начал падать и, конечно, смог бы выйти из падения без проблем, но мои руки уже ухватились за его ногу, скользившую по поверхности, в сторону от моей шеи. Я буквально оплёл его конечность своими руками и дёрнул к себе — падение прекратилось, но он всё ещё пытался выйти из него и мышцы торса не были готовы принять то, что на них обрушилось спустя мгновение. Используя его ногу словно упор, я бросил своё тело вверх, сделав остриём своего рывка пятку левой ноги. Она вошла в его бок, в нижнюю часть диафрагмы, почти до щиколотки. Громкий хруст, тихий, булькающий стон и Артур мягко осел наземь. Даже в таком состоянии он смог смягчить своё падение и упасть, не причинив себе новых повреждений. Только это уже не имело значения. Если в ближайший час ему не окажут медицинскую помощь, парень умрёт. Осколки рёбер, а я переломал не меньше трёх, добьют его. Лёгкое пробито сто процентов, осколки разлетелись по всей грудине. Такой удар в левую сторону тела, мгновенная смерть, но если приложили справа ничего страшного, конечно, если рядом есть больница. А у меня с собой было кое-что получше.

— Ты извини брат. — Сказал я ему, когда убедился, что парень больше не опасен. — Сейчас.

— Скоро всё кончится. — Сказал он мне, да так тихо и таким ясным голосом, что в тот момент меня снова начали одолевать сомнения. Как он отнесётся к моей помощи? Мог не понять, но…, но иначе я не могу.

— Всё только началось. — Сказал я ему, аккуратно уложив его голову себе на колено. — Открой рот. — Он меня не видел. Пустыми глазами смотрел в небо и что-то шептал. — Как хочешь.

Я нажал на желваки, и парень открыл рот. Туда я и выплеснул весь бутылёк, изо всех сил стараясь не промахнуться. К сожалению, Артур изволил выдохнуть, когда я разжал ему зубы — из пасти у него воняло ещё крепче, чем от его ватно-колхозного прикида.

А дальше, на несколько секунд, я даже испугался. Эликсир впервые действовал так, как с Артуром. Обычно, никаких видимых эффектов его влияния не было, кроме омоложения всего организма. Исчезали морщины, улучшался цвет лица, пропадали мешки под глазами, но что бы человека выгнуло мостиком и он начал истошно вопить, зажимая голову локтями — такого эффекта я раньше не видел. Позже, спустя лет триста, я получил ответ на свой вопрос: почему такое влияние на Артура оказал эликсир? На его основе довольно много лекарств было создано, нашими, скажем так, протеже. Бессмертными, вечно молодыми нашими друзьями. Так вот, эликсир (как именно я не понял, хотя Стил честно пытался мне объяснить), выправлял функционирование нервной системы, включая головной мозг, основываясь на кодах ДНК и каких-то цикличных процессах нервной ткани. С новым препаратом наши больницы смогли лечить сумасшедших, любых категорий, за что Федерация была нам чрезвычайно благодарна и даже выделила государственный грант на финансирование сих процедур. Хороший и стабильный доход, да ещё гранты — мы только на этой категории лекарств, сделали миллиарды кредитов. Психи рождаются редко, но общество, даже общество Федерации, легко штампует из вполне нормальных людей, настоящих свихнутиков. Причём гражданский сектор, на этом поприще нисколько не уступает военной машине. Среди гражданских, их, пожалуй, даже больше.

Так вот, в отличие от всего остального, глобальный ремонт нервной сети человека — это, мягко говоря, очень больно. Не смертельно, но, как описывают процесс сами излечившиеся психи, боль такая, будто от макушки до пяток, тело пронзают раскалённой проволокой.