Евфросинья с дочкой и Анастасия с Данилом остались в лагере, собираясь ехать вскоре с Хворостининым в лагерь под Калугу.

Отец Иллиодор оставался все это время в лагере. Он писал для царя и для будущих поколений историю Молодечинского сражения.

В один из этих дней его посетил поэтический дар, и он написал песню о только что происшедших событиях. Песня эта дошла до нас:

Прямо перед тем, как Дмитрий Иванович собрался со своими воинами ехать в Калугу, пришел царский указ. Ему надлежало 12 сентября прибыть вместе с гуляй-городом на смотровое поле под Коломну. Там предстояло продемонстрировать возможности новых военных технологий членам Боярской Думы, приказным дьякам и специально собранным для этого воеводам со всего Московского царства.

Хворостинин велел плотникам и смоленским стрельцам под руководством Гордея Старого разбирать гуляй-город и везти его в Коломну.

Дело это было непростое, поскольку надо было найти новых лошадей, взамен побитых врагами, починить порубленные татарами телеги и щиты, запастись провиантом и кормами на длительный срок.

Гордей позаимствовал часть лошадей и телег из турецкого лагеря. По установившемуся обычаю, они считались частью военных трофеев.

Четыре турецких осадных орудия с запасом ядер и пороха, которые захватил Юрий Нечаев со своими стрельцами, Хворостинин решил послать в Смоленск, для усиления его крепостной артиллерии. Орудия эти нигде не числились, и Нечаев повез их без лишнего шума Потемкину.

Распоряжаясь захваченным турецким имуществом, Гордей как-то доложил Хворостинину, что окрестные крестьяне забирают себе в хозяйство разбежавшихся по лесам татарских и ногайских лошадей. Воевода ответил ему, что этих слов он не слышал, равно как и слов о том, что куда-то пропали турецкие повозки.

Комендант гуляй-города намек воеводы понял, сказал что-то кому-то из местных крестьян и в течение недели турецкий лагерь был полностью освобожден от излишков имущества незваных пришельцев.

Долго потом в крестьянских хозяйствах в округе под Серпуховом водились многоведерные медные котлы, арбы на высоких колесах, волы и даже верблюды. Мужики из ближайших деревень обзавелись тогда тяжелыми турецкими мечами, украшенными драгоценными камнями и крепкими татарскими луками. Деревенские бабы же шили себе рубахи из тонкого персидского шелка и сарафаны из золотой парчи.

Хворостинин взял с собой в Коломну Анастасию с Данилом, Евфросинию, Авдотью и верного Степана. Вместе с ним поехал также Иллиодор, которому воевода обещал замолвить слово перед царем по поводу помощи Свято-Пантелеймонову монастырю.

Одна битва за право русского народа на самостоятельное существование закончилась, надо было готовиться к новым сражениям.

Вручение царю Иоанну военных трофеев после победы при Молодях, XVI в.

12 сентября поутру Хворостинин вывел колонну телег с разобранным гуляй-городом на то самое поле возле Коломны, где пять месяцев тому назад проходил смотр русских войск.

Несмотря на то, что погода была сухая, опасности поскользнуться и упасть с коня не было, царь и бывшие с ним бояре, дьяки и воеводы разместились не на поле, а на городских стенах и башнях, откуда было хорошо видно все, что происходило внизу. Царь занял место на самой высокой, надвратной башне. Как только он сел на выставленное на верхней площадке башни кресло, тот самый рында Федор Годунов, сохранивший благорасположение царя, махнул белым платком в знак того, что показательное выступление можно начинать.

Хворостинин дал команду, и обслуга стала выстраивать телеги кольцом, собирать и монтировать на них дубовые щиты, соединять их цепями. Пушкари устанавливали орудия, стрельцы окапывали гуляй-город рвом и вкапывали вокруг него в землю остроконечные колья.

Невдалеке от передвижной крепости плотники Гордея заранее поставили один за другим три сруба из толстых бревен, набитых землей, в качестве мишеней.

Через час с небольшим гуляй-город был собран и из-за его стен пушкари дали по два выстрела по дальнему срубу, а стрельцы в промежутке между ними успели сделать шесть залпов подряд по ближнему срубу. Одновременно Гордей открыл пальбу по средней мишени из столь любимой царем «сороки», а мужики-ополченцы дали по ним залп из ручных пушечек.

После этих стрельб Хворостинин вывел три сотни своих всадников в белых веревочных доспехах, и они продемонстрировали публике езду и стрельбу из пистолетов в манере «коловорота» по среднему срубу.

Все три сруба-мишени оказались разбитыми вдребезги.

Высокопоставленная, в прямом и в переносном смысле этого слова, публика сначала с пренебрежением наблюдала за действиями мужиков по возведению деревянных стен на телегах, потом дивилась слаженности стрельбы пушкарей и стрельцов, а после того, как всадники стали палить из пистолетов и двигаться по кругу, то пришла в неописуемый восторг.

Когда демонстрация новой военной техники и тактики ведения боя кавалерией закончились, Иван Васильевич быстрым шагом спустился с высокой городской башни, сел на своего белого коня и поскакал один к Хворостинину, оставшемуся после показательного выступления на коне у входа в гуляй-город вместе со своими белыми рейтарами.