что я золотоискательница? Потому что это не так. Я порву с тобой прямо сейчас, чтобы доказать, что они ошибаются.

– Они не считают тебя золотоискательницей. Если они кого-то и осуждают, то только меня. Поверь, за последнюю неделю я услышал достаточно замечаний по поводу наших отношений. Они с радостью узнают тебя получше.

– Они издевались над тобой?

– С самого начала они утверждали, что ты мне нравишься, но я все отрицал. Так что, по сути, они просто тыкали мне этим в лицо. – Хаксли пожимает плечами, как будто это пустяк.

– И они знают, что моя мама думает, будто мы помолвлены?

Он кивает.

– Братья в курсе. И будут вести себя так, будто мы помолвлены.

Делаю глубокий вдох и шагаю в объятия Хаксли.

Он поглаживает мою спину.

– Лотти, все будет хорошо.

– Почему мы решили, что это хорошая идея – пригласить наши семьи на барбекю? Кажется, это верный путь к катастрофе.

– Я думал, причина в том, что ты хочешь рассказать всем, какой потрясающий у меня член.

Резко поднимаю голову и вижу, что он шутит.

– Что с тобой не так?

Он смеется.

– Детка, просто пытаюсь разрядить обстановку. Все будет хорошо.

– А что, если я не понравлюсь твоим братьям?

– Поверь, ты им понравишься. Любой, кто может макать меня в дерьмо так же часто, как ты, да еще и поставить меня на колени, понравится им. Не удивлюсь, если они придут в футболках, сообщающих, что они в команде Лотти. Поверь мне, они твои фанаты.

– Команда Лотти. Мне нравится, как это звучит. – Целую его в щеку. – И ты все еще ни о чем не жалеешь?

Хаксли качает головой.

– Нисколько.

Прошло чуть больше недели после концерта – с тех пор, как мы признались друг другу в своих чувствах, с тех пор, как Хаксли Кейн взял меня приступом. Когда мы вернулись домой, он привел меня в свою спальню и трахал меня, пока мы не выдохлись. На следующий день он взял больничный – я сказала Келси, что буду работать дома, – и мы провели весь день, заново узнавая друг друга. Он рассказал мне, что когда был бойскаутом, хвастался этим, чтобы девчонки обратили на него внимание. К сожалению, им было все равно, и это так рассмешило меня, что я расхохоталась. А я рассказала ему о том, как застала целующихся маму с Джеффом в кладовке, когда они только начали встречаться. Мама сказала, что потеряла у него во рту свой «Тик-Так», а потом попыталась отыскать его. Рассказ вдохновил Хаксли, и он толкнул меня на спину, сообщив, что тоже потерял «Тик-Так»…

Скажу честно, у меня никогда в жизни не было столько секса. С моим телом никогда не творили то, что делает с ним Хаксли. И я никогда не знала, что существует столько поверхностей, на которых можно заняться сексом.

Столешница в ванной.

Лестница.

Кресла для отдыха.

Столик на террасе.

Изгородь.

Капот машины…

В принципе, если есть что-то, на что можно опереться или присесть, Хаксли может трахать меня, что он и делает.

И ощущения просто потрясающие. Настолько удивительные, что вчера я призналась Келси, что у меня серьезная зависимость от его члена. Такая сильная, что каждый раз, когда я вижу его, я практически чувствую его между ног. Да, я спятила.

И все же… дело не только в этом. На самом деле, благодаря нашим отношениям я поняла, насколько поверхностными были мои предыдущие парни. Особенно Кен. Боже, я встречалась с идиотом. Я знала, что в Хаксли скрыто больше, чем казалось на первый взгляд. И я узнала его лучше. Да, он амбициозен, но также щедро тратит время на других. Он ищет возможности для развития своих сотрудников, предлагая свой опыт, когда это приносит им пользу. А еще поощряет повышение квалификации подчиненных. Я заразилась от него деловитостью и теперь еще больше верю в компанию Келси. И то, на что я действительно способна. Он похвалил меня за мою деловую хватку, и это было невероятно. Он и сам невероятный.

Положив руки мне на бедра, Хаксли интересуется:

– А ты жалеешь о чем-то?

– Ты серьезно? Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не разделась перед тобой в первый же день.

Он смеется.

– Почти уверен, что ты слишком сильно ненавидела меня, чтобы обнажиться передо мной.

– Секс в состоянии раздражения лучше, чем никакого. – Я тянусь к нему, чтобы поцеловать, и тут раздается звонок в дверь. Замираю в его объятиях и шепчу: – О боже, они здесь.

– Ты им понравишься. Обещаю. – Он еще раз целует меня, затем берет мою руку и ведет меня к входной двери. Открывает ее, мы видим Брейкера и Джей Пи, которые держат в руках пластиковые контейнеры и цветы.

– Вот она, – говорит Брейкер, заходя внутрь. – Девушка, которая превратила нашего брата в озабоченного тюфяка.

– Господи, – бормочет Хаксли.

– Это тебе. – Брейкер вручает мне цветы, а затем обнимает меня.

Джей Пи следует за ним и тоже протягивает мне цветы.

– Ты богиня, – сообщает он, тоже обнимая меня. – И мы хотим, чтобы ты все рассказала нам.

Хаксли встает между братьями и мной, оттесняя их.

– В этом нет необходимости. Вы уже знаете достаточно.

– Ты не сможешь защищать ее весь вечер. Мы дождемся, пока она останется одна, и тогда зададим все неловкие вопросы. Нам нужно как можно больше информации, – говорит Джей Пи.

И тут раздается стук в дверь.

Джей Пи предостерегающе смотрит на братьев.

– Ведите себя хорошо.

Его братья закатывают глаза – что я считаю уморительным – и идут в сторону кухни, пока Хаксли открывает дверь.

– Мора, Джефф, Келси, добро пожаловать.

Хаксли распахивает дверь, и я вижу свою семью. Мама приготовила чуррос, а Джефф принес фруктовый салат, на приготовление которого, я знаю, он потратил не меньше часа. Он серьезно относится к своим фруктовым салатам. И это заметно. Потому что они всегда потрясающи и на вид и на вкус.

– Большое спасибо, что пригласил нас. Мне не терпелось увидеть, где живет наша Лотти, – говорит мама, входя в дом и обнимая Хаксли. Джефф жмет ему руку, а Келси предлагает ему стукнуться кулаками, что кажется мне забавным. У нас было две встречи с «Кейн Энтерпрайзес», и хотя Хаксли ведет себя как профессионал, благодаря Брейкеру и Джей Пи отношения стали более непринужденными. Я вижу это по тому, как легко Келси общается с Хаксли.

Быстро здороваюсь с ними, а затем мы возвращаемся на кухню. Пока мы с Хаксли занимались другими делами, Рейн приготовил еду, которую расставил на кухонном острове.