Сомарес предоставил шведских лоцманов, считая их более надежными, чем датские, для провода русских кораблей через пролив Каттегата, опасный в это время года своими частыми штормами.

Пройдя Северным морем, эскадры встали на якорь в устье притока Темзы Медуэя в ожидании дальнейших приказаний.

Больше четырех лет прошло с тех пор, как англичане интернировали корабли эскадры Сенявина, застигнутые ими на рейде Лиссабона. Согласно конвенции, заключенной в сентябре 1808 г. Сенявиным и английским адмиралом Коттоном, корабли должны быть возвращены России через пять лет. Срок истекал летом 1813 г.

Траверсе дал на этот счет точные инструкции:

“Те из Российских судов, которые остаются в Англии, из Эскадры, бывшей под командою вице-адмирала Сенявина, и могут еще быть годными к службе (каковых считается четыре), должны быть в течение зимы совершенно починены и приведены в состояние служить весною… В сем деле надлежит соображаться с статьями Конвенции, заключенной между вице-адмиралом Сенявиным и адмиралом Коттоном в Лиссабоне, и сии новые распоряжения должны быть учинены нашим Послом”[220].

Ливен, подробно обсудив с морским министром порядок действий, отбыл из Санкт-Петербурга в Англию на борту “Кастора”, увозя с собой дополнительные инструкции Траверсе.

“Что принадлежит до прочих судов, остающихся в Англии, коих не можно будет починками привести в состояние служить на море… воля Его Императорского Величества есть, чтобы самая строгая экономия соблюдаема была во всех частях и отношениях… Пушки с упомянутых старых и неспособных судов должны быть разделены и привезены в Россию на прочих судах нашего флота; другие же материалы вообще должны служить и употребиться для снабжения прочих наших кораблей и для избежания через то лишних издержек”

Русский посол в Лондоне 30 декабря 1812 г. обратился к милорду Каслри с письмом:

“Нижеподписавшийся чрезвычайный и полномочный министр Его Императорского Величества государя всея Руси считает своей обязанностью представить на рассмотрение Его Высокопревосходительства милорда Каслри, королевского министра иностранных дел, то обстоятельство, что поскольку срок, к которому согласно Лиссабонской конвенции от 3 сентября 1808 г. России должна быть возвращена ее эскадра, уже близок, было бы желательно, чтобы лорды Адмиралтейства, получив подобающие распоряжения, снеслись бы напрямую с адмиралом Тетом, командиром флота Его Императорского Величества. Нижеподписавшийся имеет честь одновременно с этим уведомить милорда Каслри, что для осмотра и приемки русской эскадры в Портсмуте создана комиссия из офицеров флота”.

В ответном послании говорилось, что лорды Адмиралтейства уполномочили контр-адмирала Херивода[221] и комиссара Грея совместно с привлеченными по их выбору офицерами флота Его Величества соотноситься с комиссией по приему русской эскадры согласно конвенции, заключенной в Лиссабоне в сентябре месяце 1808 г.

Из кораблей эскадры Сенявина только два оказались в состоянии вернуться в Кронштадт.

* * *

В 1813 г. Наполеон мог противопоставить на море объединенным англо-русским силам тридцать три корабля, из которых пять находились в Бресте, два в Шербуре, девятнадцать в Анвере и семь в Текселе. Английские и русские корабли блокировали побережье Голландии (в июле 1810 г. Голландия была аннексирована Францией). Для Александра Ивановича несколько месяцев прошло в патрулировании берега Зеландии на высоте фортов Тексель и Флессинг[222] — здесь он принял участие в сражении. Затем его корабль “Три Иерарха” крейсировал вдоль французского побережья и в составе эскадры блокировал остров Ба, расположенный напротив Бретани. До земли предков было рукой подать, но суждено ли ему когда-нибудь на нее вступить?

Кооперация русского и английского флотов преследовала двойную цель — контролировать действия французов в Северном море и лишить Наполеона надежды наложить руки на русские корабли.

Англичане опасались, что Наполеон, даже потеряв опору на португальский, датский и русский флот, еще не отказался от плана высадки в Англии или Ирландии.

Когда Великая армия пересекла Неман, русские стали серьезно беспокоиться за судьбу Балтийского флота. Архангельская эскадра также могла быть заперта в Белом море. Лондон воспользовался этим беспокойством России и сделал все, чтобы убедить ее перевести свои эскадры в Британию.

Морской министр правильно оценил ситуацию: это явствует из той поспешности, с какой были отправлены в плавание не полностью готовые к нему эскадры, и из данной им рекомендации — выходить в море только общей с англичанами эскадрой. Русские эскадры останутся в Англии вплоть до ссылки Наполеона на Эльбу.

Пока русские и английские эскадры стерегли северные моря, в Саксонии развернулась “битва народов”. Россия вновь обрела своих прежних союзников. Русский царь, короли Пруссии, Австрии и Саксонии во главе своих войск, к которым присоединились шведы, встретились под стенами Лейпцига, чтобы покончить с возрожденной Великой армией, вновь угрожающей Европе.

На берегу Балтийского моря, на севере Пруссии с начала лета 1813 г. подвергается осаде Данциг, находящийся в руках французов. С суши его штурмуют части казачьего генерала Платова, а с моря бомбардируют корабли смешанной англо-русской эскадры во главе с контр-адмиралом Мартеном (флаг на “Абукире”). Все русские корабли, в том числе “Амфитрита” с капитаном Тулубьевым, несли шведские флаги. 20 августа (1 сентября) восемьдесят канонерских лодок выстроились в линию сражения у устья Вислы, а с трех бомбардирских кораблей был открыт плотный огонь, который велся несколько дней подряд из четырех мортир и четырех десятков пушек и гаубиц. Англичане выпустили более тысячи зажигательных ракет системы Конгрива[223] в то время, как русские вели яростную стрельбу с двадцать седьмой батареи. Но генерал Рапп держался стойко. Мартен и Тулубьев получили приказ уничтожить арсеналы и магазины, где хранились огромные запасы военного снаряжения. Бомбардировка с суши и моря продолжалась двенадцать часов без перерыва. С приходом вечера темноты не наступило, хищные птицы, встревоженные ярким светом, покинули свои гнезда и парили над городом, объятым пламенем. Жители Данцига вне себя от страха принимали их за ядра, которые дождем сыпались на их город, превращая его в руины.

Генерал Рапп больше не в состоянии продолжать свою героическую оборону и согласился на капитуляцию. Море покрыто парусами неприятельских судов, которые наблюдают за “Веселым дядюшкой” капитана Дюмонтье, отплывшим из порта с печальной для императора вестью о сдаче города. За время осады несколько канонерских лодок огнем французских батарей было взорвано и повреждено. Тысяча триста девяносто пять русских моряков и пехотинцев за проявленный героизм были награждены орденами и медалями.