Александр недовольно поморщился.

— Халдей, я воин, и моё божество — Арес, побеждающий врагов в сражениях. А Эрот — герой постельных подвигов!

Жрец не отступал:

— Влечение Эроса — единственное, что позволяет мужчине прикоснуться к миру женщины, к таинствам рождения человека. Разве существует другой столь блаженный храм, чем тело женщины? А что касается священного акта совокупления, древние понимали, что от него зависит плодородие семьи, племени и страны. По этой причине выбирали вождём самого бесстрашного на охоте и кто славился мужской силой.

Многословие Таб-цилли начинало раздражать Александра, но остановить жреца не получалось. Он вдохновенно рассказал, что жрицы богини Иштар принимали участие в обряде посвящения юношей в воины. Ритуал носил магическую функцию, когда с помощью эротических позиций жрицы придавали юношам уверенность в себе. Накануне военных действий правитель Вавилона, полководец армии, приходил в храм Иштар для общения с четырьмя жрицами, и каждая представляла собой одну из стихий, огонь, воду, землю и воздух. Покорив, он наполнялся уверенностью, что справится с любым врагом.

— Халдей! — прервал Александр. — Я склонен стремиться к бессмертной славе воина, подобно Ахиллесу, а ты упрямо пред лагаешь испытание женщиной. Но я уступаю тебе. Готовь царский престол Вавилона!

* * *

В назначенный для торжества вечер в опочивальню Александра явились храмовые рабы — от остальных невольников их отличали выбритые ото лба до темени головы. В большой ванне из обожжённой глины они совершили омовение царя; вода благоухала настоем тысячи лепестков белых роз. Тело и голову умастили благовонными маслами, после чего он настолько расслабился, что поддавался любым действиям священнослужителей. Но когда ему предложили надеть каунакес — длинную, доходящую почти до лодыжек, матерчатую юбку с изображением Мар Дука, отказался. Велел принести канди — тунику из тончайшего льна с короткими рукавами и бахромой понизу. Не последовал и совету жрецов, чтобы шествовать босиком, как предписывалось царям, жрецам и богам. Пошёл в македонских сандалиях с высокими задниками. А когда взошёл на золочёные тронные носилки, сожалел, что ни Гефестион, ни Птолемей и другие друзья не видят его. Из-за тяжёлых ран, полученных у Габ Гамел, они не смогли принять участия в столь значимом для него событии.

Восемь темнокожих высокорослых рабов с атлетическими телами подхватили носилки за длинные ручки и понесли, равномерно ступая зашнурованными до середины икр сапогами. С обеих сторон шли знатные вельможи с атрибутами высокопоставленных придворных — огромными опахалами из позолоченных пальмовых листьев. Одежды с нагрудными перевязями сверкали драгоценностями — чем знатнее человек, тем длиннее перевязь. У всех ухоженные бороды, различные по форме и окраске, в руках посохи с навершием из слоновой кости с изображениями яблока, розы, орла. Впереди важно шествовала сотня воинов в набедренных повязках и с короткими копьями — почётная охрана, и двести лучников с огромными луками.

Небосвод быстро тускнел, теряя признаки прошедшего дня. Процессия остановилась у арки Иштар.

— Дальше вступают избранные, — объявил Таб-цилли и, выждав, когда Александр выйдет из носилок, сопроводил во внутренний двор святилища Мар Дука.

Александр огляделся. Днями раньше он приходил сюда из любопытства, а сейчас ему предстояло пройти испытание, условия которого до конца не знал. Главное, ему предлагали подчиняться, а это вызывало внутреннее недовольство, близкое к тревоге.

На фоне массивного тела Храма-Башни виднелась цепочка горящих факелов, обозначавших круто поднимающуюся наверх лестницу. Таб-цилли показал рукой.

— Иди туда. Там жилище Мар Дука. Тебя ждёт Иштар.

То ли торопя, то ли благословляя, он слегка подтолкнул Александра в спину, и уже, ступив на первую ступень, сказал:

— Ты поднимешься к Небу, проведёшь ночь с Иштар и спустишься вниз царём Вавилона. Помни это и подчиняйся. Я буду ждать тебя здесь.

Восхождение началось, послышались звуки арфы, песнопение; судя по тонким голосам, пели жрицы:

— О, Иштар, к тебе идёт возлюбленный жених, в его чреслах львиная сила! Твоя красота восхитительна, одари его сладостью твоей любви.

— О, Мар Дук, порадуй сердце Иштар, подари ей свои ласки! Твоя невеста ждёт тебя с нетерпением, преисполненная силы и очарования, плодовитости, соблазнительной прелести и пышной красоты. Сладки, как мёд, её губы, уста её — жизнь, облик её рождает радость.

Александр вспомнил давний сон: он взбирается по лестнице, высеченной в скале; каждая преодолённая ступень означает для него год жизни. Прошёл тридцать три ступени, когда силы оставили его…

И сейчас перед ним лестница в сто ступеней; он попробует изменить судьбу…

Сколько времени продолжалось восхождение, царь не заметил. Устал. Небо порадовало близостью — показалось, до звёзд можно дотянуться рукой… Заметил небольшое строение, похожее на храм. На его стенах синева изразцов сливалась с темнеющей лазурью неба, из-за чего храм представлялся частицей огромного всеобъемлющего неба.

Царь вспомнил слова Таб-цилли, что в древности жрецы наблюдали отсюда за светилами, соединяя земное пространство с небесным сводом, открывая гармонию во взаимодействии человеческих судеб с божественными проявлениями. Вот почему боги являются к людям ночью, и восхождение претендентов на пре стол Вавилонского царства тоже назначалось на ночь…

Александр подошёл к храму, приоткрыл дверь, отозвавшуюся мелодичным перезвоном бронзовых палочек, развешенных на входе. Внутри разглядел помещение с невысоким потолком. Вступил на глинобитный пол. С выбеленной гипсом стены свисали два слабо горевших светильника. Сладковато пахло сгорающим оливковым маслом с примесью благовоний. Воздух внутри помещения показался тяжёлым, отчего у Александра непривычно перехватило дыхание. Придя в себя, осмотрелся…

В трепетном мерцании светильников обнаружил женщину в хитоне без рукавов. Она сидела на возвышении, похожем одновременно на широкое кресло и ложе; лицо укрыто под накидкой пурпурного цвета.

— Кто ты? — спросил Александр. Женщина поднялась и лёгкими шагами пошла навстречу. Вблизи он ощутил нечто, похожее на дуновение ветерка из цветущего персикового сада.

— Я Сивилла, что означает «Познавшая бога».

Голос низкий, приглушённый.

— Как среди мужчин есть пророки, среди женщин пророчествующая называется сивиллой, а имя дается не по служению, но по свойству.

Она откинула с лица накидку. На царя глянули чёрные глаза, пронзившие его насквозь. В руках и ногах почувствовались лёгкие покалывания, в груди — медленно растекавшееся тепло… Женщина взяла его за руку, подвела к ложу, усадила на край. Он с лёгкостью повиновался…

В слабом свете хорошо рассмотреть не представлялось возможным. Лицо не выдавало возраста, хотя молодой она не выглядела, и особой красотой не отмечена. Зато жгуче-чёрные волосы, разметавшиеся по плечам, показались Александру разбуженными змеями Горгоны*.

Впервые о сивиллах он услышал от матери, утверждавшей, что их устами вещают боги, а пророческий голос простирается на тысячу лет вперёд. В Дельфах ему показывали