Чертыхаясь и прыгая на одной ноге – вторая спросонья застряла в брючине, – капитан с тоской поминал «собачью» работу – ну ни сна тебе, ни отдыха…

* * *

– Так что нашлась наша «потеря», – спустя еще пять часов докладывал Дворкин Зинкявичусу. – Самсонов перед самой посадкой, как выяснилось, уговорил кого-то из дежурных вывести его через служебный проход. А на привокзальной площади его машина ждала – рванули в ночь в Омск, с одним охранником. Второй и двое адвокатов улетели в Москву. По единой компьютерной системе «Билет» установлено, что Самсонов едет на скором поезде в Минск. На ближайшей станции в вагон Самсонова подсядет наш человек. В Минске Самсонова тоже встретят. Думаю, больше не ускользнет, товарищ полковник!

– Когда человек думает – это уже хорошо, – кивнул Зинкявичус. – А вот у меня с мыслительными способностями что-то неважно в последнее время. Вот никак не могу сообразить – зачем Самсонову такой финт в Толмачево понадобился? Ну не просто же так, черт возьми, он с рейса «соскочил»! Как полагаешь, Сергей Васильевич?

– Вариантов тут немного, – состорожничал Дворкин. – Либо просто дурака решил повалять, нервничать нас понапрасну заставить, либо край ему надо было на несколько часов от наблюдения оторваться. Чтобы какие-то свои вопросы порешать…

– Вот и я про то же самое… Кстати, о нерешенных вопросах, – Зинкявичус вынул из верхней папки бланк спецдонесения с приколотым переводом на русский язык и пододвинул его поближе к Дворкину. – Что скажете, Сергей Васильевич?

Дворкин быстро пробежал глазами перевод, потом более внимательно просмотрел текст на английском языке и поднял глаза на начальника:

– Значит, снова наш добрый старый друг мистер Патрик, – чуть усмехнулся он. – Помнится, он во время первого своего визита упоминал, что его заокеанские друзья были весьма раздражены тем, что Самсонов нахально прикупил в США оборудование для подключения к их спутникам электронно-оптической разведки. Это просто его счастье, что Самсонов с той самой поры, как американцы прознали про его «шалость», ни разу не покидал территорию России! С нами американцы еще считаются – а вот в любой другой стране мгновенно захватили бы его, как Бута, вывезли бы к себе и влепили на полную катушку, лет этак девяноста десять… Или сколько у них дают за реальную угрозу национальной безопасности, Отто Валентинович?

– Бог миловал, никогда не составлял для них такую угрозу, так что не знаю! – отшутился Зинкявичус. – Но в суверенной Беларуси его, полагаю, тоже хватать не станут. Тем более что про Минск наши друзья пока просто не знают. А вот если он объявится в Польше… Обратил внимание, Сергей Васильевич, что они предполагают, что Самсонов может появиться в Грюнвальде?

– Судя по тексту спецдонесения, нам предлагают своего рода партнерство в их игре, Отто Валентинович. И предлагаемую ими встречу в Грюнвальде я бы расценил как приглашение в эту игру. Делая определенного рода допуск, я расшифровал бы их дипломатичный текст так: нам не дела до того, какие законы нарушил Самсонов в вашей стране. И плевать нам на то, что он наложил лапу на сокровище японского императора и хочет его продать швейцарцу. Вы нам – Самсонова с его угрозой нацбезопасности интересам США, а вам – все остальное. В спецдонесении ясно сказано: если мы соглашается на встречу с офицером связи мистером Патриком в Грюнвальде, то все подробности предстоящей операции мы узнаем от него.

– Тут надо подумать, Сергей Васильевич! Крепко подумать! Американцы – ребята ушлые! Кто нам может дать гарантию, что они не хотят одним выстрелом двух зайцев положить? И угрозу своей национальной безопасности пресечь, и национальное достояние Японии, утерянное в 1946 году, прикарманить?

– Ну-у, такой гарантии вам никто не даст, Отто Валентинович! Тем более что мы и сами, к сожалению, пока не знаем – где это самое сокровище японского императора? Однозначно: оно всплывет там, на фестивале в Грюнвальде! Доктор Ризенталь за пустые обещания и картинки платить не станет!

– Ваше предложение?

– Пока оно промежуточное, Отто Валентинович. Первое: надо соглашаться на встречу с Патриком в Грюнвальде. Второе: официально поставить в известность о нашей поездке начальство в Лионе и в МВД. Думаю, что ни Лион, ни Москва на этом этапе возражать не станут. Москва – тем более: Япония же попросила о неофициальном пока содействии в вопросе поиска утерянного национального достояния! Сокровище – там, в Грюнвальде. Не поедем – потеряем наверняка!

– Ну, и на таком знаменитом фестивале, тем более – юбилейном грех не побывать, а, Сергей Васильевич? – подмигнул Зинкявичус. – Все-таки шестьсот лет со дня битвы, перевернувшей историю Европы! Жалко, Олега захватить с собой не сможем: задерживается он что-то на Сахалине! Говорит, что наметились какие-то перспективы сотрудничества с бывшим телохранителем Самсонова, с Мезенцевым… Ох и пожалеет он! Такая командировочка!

Проснувшись, Алдошин не сразу понял – где именно. Тело утопало в глубочайшей перине, пол небольшой комнатки застилали домотканые половики и дорожки – такие Михаил помнил еще с детства, когда гостил у бабушки в деревне. Небольшие оконца были завешаны кокетливыми кружевными занавесками. Плетеные салфетки и скатерки выстилали в комнате все горизонтальные поверхности. Где-то на улице вовсю голосили петухи, покрякивали утки, подавала голоса прочая деревенская живность.

Алдошин привстал, оглянулся – вторая кровать, идеально заправленная, с горой высоченных взбитых подушек – была пуста.

Однако память постепенно возвращалась, и уже через несколько мгновений Алдошин вспомнил и вчерашнюю встречу с «японским европейцем» Майклом Бергом, и славный обед в старинной корчме, и этот польский фольварк, куда Берг привел его ночевать, без особого труда уговорив сменить солдатскую палатку на приличную тихую комнату во флигельке.

В дверь коротко постучали, после чего в комнату просунулась женская голова в старинном, как показалось Алдошину, чепце. Голова приветливо кивнула и затараторила:

– Dzień dobry pan! Śniadanie gotowe, i twój przyjaciel jest już wstał i czeka na ciebie przy stole[28].

Алдошин мучительно нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, и хозяйка, уже без улыбки, медленнее повторила сказанное. Алдошин снова не понял, но, ориентируясь на жест рукой и интуицию, кивнул, буркнул «Айн момент!» и взялся за джинсы. Голова исчезла.

Алдошин оделся, пригладил волосы и распахнул дверь, сразу же оказавшись в просторном сельском дворе. Берг уже восседал за краем обширного стола в беседке, энергично жевал и бросал крошки суетящимся прямо у ног курам.

– Присоединяйтесь, Михаил! Что может быть лучше легкого деревенского завтрака на лоне сельской природы!

– Доброе утро! – Михаил заглянул в объемистый кувшин на столе, обнаружив там молоко, и содрогнулся при виде огромной черной сковороды, заполненной яйцами и скворчащим салом. – Горячее сало после вчерашнего разгула?!