Когда до следующей площадки оставалось четыре ступеньки, она услышала наверху проклятия и подняла голову. Убийца Пабло Джексона вылезал из кухонного окна, продолжая исступленно гнаться за ней.

Джинджер поспешила сойти на следующую ступеньку, и лед сделал свое дело. Нога соскользнула, последние три ступеньки до следующей площадки Джинджер пролетела за долю секунды и упала на бок, отчего боль в спине возобновилась. От ее падения лестница сотряслась, лед, покрывавший металл, стал сыпаться, сосульки полетели вниз, производя хрупкие музыкальные звуки и разлетаясь при ударах о ступеньки.

В порывах обезумевшего ветра шепоток выстрела, произведенного через глушитель, не был слышен, но Джинджер увидела искры, высеченные из металла в нескольких дюймах от своей головы. Она посмотрела вверх и успела увидеть убийцу, который прицеливался в нее, успела увидеть, как тот поскальзывается и летит через несколько ступеней, — ей даже показалось, что он упадет на нее. Он три раза хватался за перила, прежде чем сумел остановить падение.

Он остановился, распростершись на нескольких ступенях: одна его рука держалась за прутья лестницы, одна нога висела в воздухе между двумя узкими металлическими балясинами. Другая рука обнимала балясину — так ему и удалось остановить падение, — одновременно сжимая пистолет, так что он пока не мог выстрелить в Джинджер во второй раз.

Джинджер с трудом поднялась на ноги, намереваясь продолжить спуск с максимальной скоростью. Но когда она бросила последний взгляд на убийцу, ее внимание привлекли пуговицы на его пальто — единственное, что имело цвет в этот сумрачный зимний день. Яркие медные пуговицы, на каждой — идущий лев с поднятой правой передней лапой: частый мотив в английской геральдике. Раньше Джинджер не обращала особого внимания на эти пуговицы — такие нередко использовали на спортивных куртках, свитерах, пальто. Но теперь она вперилась в них, и все остальное отступило на задний план, словно эти пуговицы были единственной реальностью. Даже завывавший весь день ветер, холодное дыхание которого ощущалось повсюду, не мог ее отвлечь. Пуговицы. Только пуговицы притягивали ее, поднимая волну ужаса, гораздо более мощную, чем страх перед убийцей.

«Нет, — сказала она себе в напрасном отрицании происходящего. — Пуговицы. О нет. Пуговицы. Худшее место, худшее время для потери контроля над собой. Пуговицы».

Джинджер не могла предотвратить паническую атаку. Впервые за три недели всеподавляющий иррациональный страх овладел ею. Она вдруг стала маленькой, обреченной. Страх выкинул ее в какую-то незнакомую, погруженную во тьму область внутри сознания, по которой она была вынуждена бежать вслепую.

Отвернувшись от пуговиц, Джинджер полетела вниз по пожарной лестнице, полная тьма уже поглощала ее, и она знала, что ее бесшабашный полет закончится переломом ноги или позвоночника. А потом, когда она будет лежать в параличе, убийца приблизится, приставит пистолет к ее виску и вышибет ей мозги.

Темнота.

Холод.

Когда мир вернулся к Джинджер — или она вернулась в мир, — она лежала, свернувшись калачиком, на мертвых листьях, в снегу, в тени, у наружной лестницы, что вела в подвал с тыльной стороны таунхауса, — неизвестно, как далеко он отстоял от дома Пабло на Ньюбери-стрит. Тупая боль пронзала спину. Вся правая сторона тела ныла от боли. Горела левая ладонь, на которой была ободрана кожа. Но самым неприятным был жуткий холод.

От соприкосновения со снегом и льдом тело Джинджер стыло. Бетонная стена, к которой она прижималась, дышала морозом. Безжалостный ветер спускался по десяти ступенькам крутого лестничного пролета, принюхивался и рычал, как живое существо.

Она не ведала, сколько времени укрывается тут, но понимала, что должна двигаться, иначе подхватит воспаление легких. Убийца мог находиться поблизости, искать ее. Если вылезти отсюда, преследование может возобновиться, поэтому она решила выждать минуту-другую.

Она удивлялась тому, что сумела спуститься по обледенелым ступенькам пожарной лестницы и прибежать непонятно каким кружным маршрутом в это укрытие, не сломав шеи. Видимо, во время фуги она, низведенная до положения испуганного, безмозглого животного, обретала звериную сноровку и уверенность в движениях.

Ветер и мороз — два усердных могильщика — продолжали изгонять из нее тепло. Узкая серая бетонная лестница все больше казалась похожей на саркофаг без крышки. Джинджер решила, что пора выходить, и медленно встала на ноги. На маленьком заднем дворе не было ни души, как и во дворах других домов по обе стороны улицы. Слой снега под ледяной коркой. Несколько голых деревьев. Ничего угрожающего. Дрожа, шмыгая носом, смаргивая слезы, Джинджер поднялась наверх и пошла по выложенной кирпичом дорожке, которая вела к калитке в конце небольшого участка.

Она собиралась отыскать путь к Ньюбери-стрит, найти телефон, вызвать полицию, но, когда дошла до калитки, оставила свой план в одно мгновение. Два столбика были увенчаны декоративными чугунными фонарями со стеклами янтарного цвета. Либо их включили специально, либо соленоид ошибочно принял сумрачное утро за вечер. Это были электрические лампы, имитировавшие газовое пламя, так что стекло оживлялось мерцанием, пляской янтарного света. От этого пульсирующего желтоватого свечения у Джинджер перехватило дыхание, и она снова погрузилась в состояние иррациональной паники.

Нет! Не надо больше!

Но все-таки да. Да. Туман. Ничто. Небытие.

Еще холоднее.

Ноги и руки онемели.

Видимо, она опять пришла на Ньюбери-стрит и забралась под припаркованный фургон. Лежа в полутьме под масляным поддоном, она выглядывала из своего убежища, откуда видела только машины — точнее, одни колеса, — стоявшие на противоположной стороне улицы.

Она пряталась. С каждым выходом из фуги она пряталась от чего-то невыразимо ужасного. Сегодня, конечно, от убийцы Пабло. А в другие дни? От чего она пряталась в другие дни? Даже сейчас она пряталась не только от убийцы, но и от чего-то еще, манившего ее, витавшего на границе памяти. От чего-то виденного ею в Неваде. От чего-то.

— Мисс? Эй, мисс?

Джинджер моргнула и неловко повернулась на голос, донесшийся от фургона. Кто-то, опустившись на четвереньки, заглядывал под машину. На мгновение ей показалось, что это убийца.

— Мисс? Что случилось?

Нет, не убийца. Тот явно сдался, когда не смог сразу же найти ее, и убежал. А этого человека она никогда не видела: тот редкий случай, когда лицо незнакомца было желанным.

— Какого черта вы там делаете?

Жалость к себе переполнила Джинджер. Она поняла, как выглядит: бежала по улице как сумасшедшая. Ее человеческое достоинство было потеряно.

Она подползла к человеку, который заговорил с ней, ухватила протянутую руку в перчатке, позволила ему вытащить себя из-под машины, оказавшейся фургоном транспортной компании «Мэйфлауэр». Задние дверцы были открыты. Она заглянула внутрь, увидела коробки и мебель. Вытащивший ее мужчина — молодой, жилистый — был одет в ватный комбинезон с логотипом «Мэйфлауэр» на груди.