Пожалуй, только теперь я осознаю, что в голове у меня щелкнуло. Причем уже давно.

Я поддаюсь искушению, падаю в бездну, отдаюсь невероятному притяжению к человеку, который стоит так близко. Взявшись за ворот его рубашки, я поднимаюсь на носочки и прикасаюсь губами к его губам. И это самый смелый поступок, который я когда-либо совершала.

Мэтт не отстраняется, попросту забывает это сделать. Как и я забываю, что вокруг люди, что музыка давно сменилась, а за плечами поджидают проблемы и угрозы. Сейчас я могу думать лишь о том, что, вопреки моим ожиданиям, вечно отстраненный, холодный и неприступный Мэттью Нортон сжимает в пальцах мою талию, целует меня и едва дышит.

Не размыкая век, я прокатываюсь ладонью по волосам Мэттью. Внутри у нас обоих бушуют сильные чувства, но мы оба не понимаем, что с нами и почему нас так тянет друг к другу. Когда я открываю глаза, Мэтт растерянно смотрит перед собой.

– Прости. – Мне становится жутко не по себе. Пора уходить, пока он не сказал, что я совершила глупость.

Я кожей чувствую удивленные взгляды подростков, танцующих рядом. Все они думают о Джил и о том, что ее парень целуется с одной из проклятых Монфор. Их ненависть кромсает меня на куски. Я больше не могу выносить это и рвусь к выходу, будто там смогу вдохнуть воздух, которого нет в зале.

Я бегу и не вижу ничего перед собой. Останавливаюсь только в пустом коридоре и обессиленно приваливаюсь к стене. Когда-то я стояла здесь, сжимая в пальцах люцерну, и думала о первом дне в этой школе. Тогда все было намного проще. Тогда я еще не вляпалась в историю с Люцифером, не поссорилась с друзьями, не поцеловала Мэтта…

Ох, в груди вновь вспыхивает пожар. Я прикасаюсь к губам и вспоминаю, как он стоял совсем близко, как я обнимала его.

Были ли мы с Мэттом когда-то друзьями? Он всегда жутко раздражал меня, злил и приводил в исступление своими праведными разговорами о том, что рационально, о том, что верно. Но в то же время, я всегда хотела, чтобы он был рядом. Это так странно.

– Ари! И что это было? – ко мне плетется Хэйдан. Глаза у него горят от удивления.

– Слушай, – я потираю лоб пальцами, – давай не будем…

– Давай будем.

– Хэрри, я не знаю, что на меня нашло. Точнее, знаю.

– Знаешь? – Парень выжидающе останавливается напротив. Я ощущаю неодобрение, исходящее от него, но потом…

– К черту, – решаюсь я и улыбаюсь, – да, я поцеловала Мэтта. Потому что он так сильно меня достал, что я пыталась зацеловать его до смерти.

– Ты чувствуешь к нему что-то?

– Это так неестественно?

– Мне казалось, ты одиночка, – Хэрри пристально смотрит на меня, а мне становится паршиво, едва я чувствую в нем холодность. Да, возможно, я пыталась скрыть свои чувства, но я никогда не говорила, что люблю одиночество.

– Понимаешь, он все спрашивал: чего я хочу, чего я хочу, а я… Я хочу…

– Быть с ним. Знаешь, – парень протяжно вздыхает, – неудивительно.

– Правда?

– Конечно. Кто бы устоял перед ним?

– Что? – округляю глаза и прыскаю со смеху. Что это на Хэрри нашло? – Ты головой ударился, пока бежал за мной?

Парень не успевает ничего ответить, да и я не успеваю ничего понять.

За моей спиной звучит глухой треск, а затем по коридору проносится пронзительный свист. Зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, вижу, что из плеча Хэрри торчит стрела.

О боже. Боже!

Кровь заливает белую сорочку.

– Нет! Хэрри! – вою я, словно дикое животное. – Хэрри, посмотри на меня, посмотри…

В глазах темнеет. Колючая боль катится по руке, я опускаю взгляд и понимаю, что по моему локтю тянутся алые полосы. Кровь! Мое плечо тоже ранено.

– Ари, осторожно!

Что происходит? Я оборачиваюсь и в растерянности застываю: в конце коридора с опущенным луком стоит Мэтт, а рядом с ним Бетани и…

– Хэрри? – шепчу я. Что за черт. Я сошла с ума.

Живой Хэйдан бежит ко мне, размахивая руками. Лицо у него бледное и испуганное.

– Ари! Быстрее! – вопит парень. – Обернись!

Что они делают? И что, черт возьми, вообще происходит? Недоуменно перевожу взгляд на друга, которого секунду назад пронзила стрела, и вдруг вижу перед собой темноволосую женщину. Ту самую, что приходила вместе с Меган фон Страттен.

Она слизывает капли крови, выступившие на губах, и отвратительно скалится.

– Привет, дорогая, – шепчет ведьма и вдруг резко подается вперед. Выдернув из своего тела стрелу, Доротея взмахивает ею в воздухе прямо перед моим лицом, однако я вовремя отклоняюсь назад. Женщина хохочет, идет на меня, разрезая пространство между нами порывистыми, четкими движениями, а я лишь вижу, как ее человеческое лицо преображается, линяя и покрываясь черными пятнами.

В конце концов передо мной оказывается фурия, с острыми когтями и глубокими шрамами на сером лице. Она прыгает на меня с нечеловеческим рычанием, а из ее спины вырываются два кривых крыла, покрытых черной слизью. Чудовище выставляет вперед стрелу, намереваясь проткнуть ею мое горло.

– Нет! – кричу я.

По коридору проносится оглушающий звон, стена покрывается тонкими трещинами, и уже в следующую секунду огромные глыбы бетона валятся вниз, придавив фурию. Я прижимаюсь к стене, судорожно хватая воздух. Моя рука дергается от неприятной колючей боли.

– Черт возьми, – хриплю я, – черт возьми…

Доротею подстрелили, и теперь у меня дыра в плече. Но сейчас на ней бетонная глыба, а я в полном порядке. Почему, как это работает? Может, эмпатия распространяется только на людей? А когда Доротея пыталась проткнуть меня стрелой, она уже стала фурией? Монстром?

– Ари! Эй, я не… – Наконец Хэйдан оказывается рядом. Он протягивает ко мне руки, а я отбиваюсь и отскакиваю в сторону. Перед глазами все кружится.

– Что это вообще было? Тебя стрелой проткнули! Я видела!

– Не меня.

– Точно? Ты уверен? – Я уже не контролирую себя. Налетаю на парня и с такой силой толкаю его к стене, что с обрушенного потолка на нас летит пыль. Не вижу ничего. Только черные пятна. Только сужающийся мрак. Давлю локтем на шею парня грубо и безжалостно. – Как мы познакомились с Хэрри? Как?

– Я не…

– Отвечай!

– Я следил за тобой, – он уже хрипит, – ты зашла в тупик.

Мои руки безвольно падают. Может, Хэрри мне мерещится? Его убили, стрела проткнула его насквозь.

– У тебя кровь. Как это произошло? Она тебя ранила? – сыплет вопросами запыхавшийся Мэтт. Он прикасается к ране, а я отскакиваю, зашипев от боли.

– Долго рассказывать.